– Ну, тогда расскажи нам о Харлане. Он работает?
– Тебе незачем иметь с ним дело.
– Но почему?
– Он себе беды наделал.
– Но, может быть, мы сможем ему помочь, – предложил Ник.
– Нет, вы ему не должны помогать. Господи ты Боже мой, не надо ему помогать.
– Но мы так хотим!
Глаза Ареты Мэй сердито полыхнули.
– Вы не должны помогать парню, который дает.
– Что?
– Он дает. Продает себя на Окли-стрит. Садится с кем-нибудь в машину и дает. И он мне больше не сын. Льюк мой сын. Для меня только он существует. Он и Иисус.
– Иисус? – быстро спросила Синдра, взглянув на Ника.
– Да, девушка, Иисус. И тебе тоже лучше покаяться в своих грехах. Иначе Иисус отринет тебя, и ты будешь гореть в аду.
– Мама, но я никогда ничего плохого не делала.
– О, нет, девушка, ты причинила большое зло, – и ее глаза загорелись лихорадочным огнем. – О, да, это ты соблазнила мистера Браунинга и привела его в преисподнюю.
– Нет, – ответила Синдра, чуть не плача, – ты же знати,, что я не виновата.
Арета Мэй села на стул, скрестила руки и стала раскачиваться взад-вперед.
– Ты можешь отрицать все, но Иисус знает, Иисус все видит.
Ник взял Синдру за руку:
– Давай уедем.
– Не говори так, мама, – сказала Синдра и протянула к мой руку. – Не говори так со мной.
Но тут Арета Мэй пронзительно запричитала:
– И все грешники будут гореть в аду. И огонь выжжет им очи. А такая девушка, как ты, соблазнительница, станет наложницей дьявола. Ты такие вещи натворила, что ни один порядочный человек простить того не может. Синдра совсем обезумела:
– О чем ты? Я же ни в чем не виновата. Бенджамин Браунинг меня изнасиловал, ты же знаешь.
Странная улыбка зазмеилась в уголках скорбного рта Ареты Мэй.
– Нет, это ты согрешила, девушка. Мистер Браунинг ведь твой отец. А ты ввела его в плотский грех. – Ее голос стал громче. – И ты будешь гореть в адском пламени. О, да, будешь.
– Но он не отец мне, – сердито крикнула Синдра.
– Да нет, это он твой отец, девушка, будь уверена. И когда ты избавилась от того ребенка, ты убила собственного брата. Ты и Льюка тоже убила, разве не так?
Она подскочила к Синдре:
– Это ты убила Льюка, потаскушка!
Ник опять схватил Синдру за руку и силком вытащил ее из комнаты. Она истерически зарыдала. Он стащил ее с лестницы на улицу.
– Что это она такое говорит? – кричала Синдра. – Ник, объясни, что она такое сказала? Зачем она так со мной?
– Неужели ты не видишь, что она рехнулась? Один Бог знает, что здесь произошло.
– Я должна увидеться с Харланом!
– Хорошо, хорошо, мы его найдем.
– Когда?
– Прямо сейчас, – сказал он, заталкивая ее в машину. Они поехали на Окли-стрит, припарковали «кадиллак» и сидели в нем, ожидая. Немного времени спустя Ник оставил ее в машине и зашел в ближайший бар узнать, как оно все происходит на Окли-Стрит.
– На нашей улице вы можете получить все, что хотите, – сказал бармен. – Только надо внимательно смотреть: такие парни выглядят, как девушки, и говорят подчас, как девушка, хотя промеж ног у них подарочек, который вас очень даже может удивить.
– «Пограничники» они, милый, – сказала толстая женщина, которая сидела у двери и наслаждалась водкой. – Улица просто кишит ими. Да вы лучше присядьте ко мне, купите мне стаканчик, и я расскажу вам все, о чем пожелаете.
– Благодарю, в другой раз, – сказал он и поспешил обратно. Синдра сидела и плакала.
– Ты не должна обращать внимания на то, что болтала Арета Мэй, – сказал он, пытаясь успокоить ее. Голос у нее дрожал:
