– Но она сказала, что Бенджамин Браунинг – мой отец. А это знаешь что значит?
– Да она говорила, сама не зная о чем.
– О, нет, она-то знает. Она сказала правду, я уверена.
– Тогда посмотри на это с положительной стороны. Если он тебе отец, значит, ты можешь потребовать половину наследства, когда он отдаст концы.
– Будь серьезен, Ник! Ты не понимаешь! Когда мне было шестнадцать, Бенджамин меня изнасиловал, и я должна была сделать аборт. Помнишь, когда ты к нам приехал в трейлер? Я тогда была в Канзас-Сити, поехала, чтобы отделаться от ребенка, от ребенка, которым меня наградил мой отец.
«Какая ужасная ошибка – все это путешествие, – подумал Ник. – Лучше бы не приезжать в Босвелл, оставив его в прошлом».
В сумерки «пограничники» начали заполнять улицу. Некоторые бродили парами и заглядывали в автомобиль.
– Мы ищем Харлана, – отвечала дружески Синдра. – Вы его не знаете?
– А я чем плоха? – пропищал мясистый юнец шести футов ростом, в парике и белом мини-платье.
– Ты прекрасна, – ответил Ник, – но мы хотим иметь дело с Харланом.
– Если эта шлюха здесь появится, я ее отсюда запузырю, – сказал юнец и поплотнее приладил парик.
– Да, мне кажется, мы нарываемся на неприятности, – сказал Ник.
– Но он тем не менее мой брат, – сердито ответила Синдра. – А если Арета Мэй сказала правду, то ты – нет.
Эти слова его задели:
– Ну, Синдра, мы всегда с тобой будем как брат и сестра. Какое это имеет значение, кто твой отец!
– Да, да, знаю, – закивала она, жалея, что обидела его. Они уже довольно долго сидели в машине и наблюдали, как
тянутся по улице «королевки».
– А ты его сможешь узнать? Что, если он тоже переодет в женское? И потом, тогда он был совсем мальчиком, а сейчас мужчина.
– Мне бы очень не хотелось подчеркивать это обстоятельство, но черных лиц на улице не очень много.
– Ты прав.
Примерно часов в девять Синдре показалось, что она его выследила.
– Ты уверена?
– Не знаю, но, как ты сказал, черные лица встречаются не на каждом шагу.
– Ладно, почему бы и не посмотреть, – сказал Ник, вышел из машины и подошел к черной женщине в пурпурном платье, боа из перьев и длинноволосом черном парике.
– Харлан? – сказал он, подходя как можно ближе, чтобы получше разглядеть лицо.
– Вы хотите сказать «Харлетта»? – пронзительно осведомилось создание.
– Харлан, это я, Ник.
Создание коснулось пальцем его подбородка:
– А мы с вами знакомы? Мы уже с вами были?
– Харлан, ради Бога, я Ник. А в машине сидит Синдра. Пойдем поговорим.
Создание отступило в тень:
– Харлетта никогда ни с кем не ходит, пока ей как следует не заплатят.
Ник порылся в кармане, вытащил несколько купюр и сунул их созданию:
– А теперь марш в машину.
– У, – пискнул Харлан. – Мне нравится, когда со мной грубо разговаривают!
Вот так они нашли Харлана. Накачанный наркотиками мужчина-проститутка для быстрого употребления. Ожесточившийся молодой человек, у которого в жизни не было никаких шансов добиться чего-нибудь еще. Они привезли его к себе в гостиницу и несколько часов разговаривали с ним, но он не выражал ни малейшего желания изменить образ жизни. Он смеялся над ними.
– Поедем с нами в Лос-Анджелес, – умоляла Синдра со слезами на глазах.
– Но у меня здесь друзья, – отвечал Харлан, беспокойно слоняясь по номеру.
– Твои друзья шляются по улицам, – сказал Ник. – Проститутки обоего пола. Что же это за друзья?
– Но, во всяком случае, они всегда со мной, когда я в них нуждаюсь, – фыркнул Харлан, внезапно сорвав парик и с сердцем зашвырнув его в угол. – Вы двое тогда сбежали и бросили меня. Вы не знаете, каково мне пришлось, когда вы удрали. Денег не было, и жилья не было. Арета Мэй должна была просить милостыню у этой свиньи Бенджамина Браунинга.
– Он не приставал к тебе? Он что-нибудь сделал тебе? – спросила Синдра.
