– Я тебя извещу.
Он нагнулся, включил радио и настроился на рок-волну. О, если можно было бы вечно, вдвоем, все ехать и ехать! Не будет ли это слишком, если он вот сейчас попросит ее убежать с ним?
Через полтора часа они добрались до Рипли и подъехали прямо к отделению «Скорой помощи». Канун Нового года потребовал жертвоприношений – все отделение было битком набито пострадавшими в разного рода боях. Были тут кровавые ножевые раны, одна-две огнестрельных, две избитые женщины и огромный негр, громко и непристойно ругавшийся.
Они сели, и Лорен прижалась к его плечу.
– Эй, не обращай внимания, – сказал он, но самому ему тоже было как-то не по себе.
Они прождали почти пять часов, прежде чем дошла до них очередь, и замученный молодой врач срочно послал Ника на рентген и подтвердил, что да, нос действительно сломан. Он выправил его и наложил гипс.
– У меня такое чувство, словно я побывал на войне, – пошутил Ник, когда они выходили из больницы. В глубине души он беспокоился, как он будет выглядеть, когда повязку снимут. Черт возьми, ему же повезло с наружностью. А теперь что? Что, если на него обрушилась еще одна беда?
– Не беспокойся, – сказала Лорен, словно читая его мысли, – все будет прекрасно.
А снег опять повалил и с удвоенной силой.
– Меня пугают большие города, – сказала она, вздрогнув. Он засмеялся.
– Разве это большой город? Это просто Диснейленд по сравнению с Нью-Йорком или Чикаго. – Он хлопнул в ладоши. – Иисусе! А я ведь замерзаю!
– Я тоже. И умираю с голоду.
– И я тоже.
Она взглянула на часы:
– Уже почти три часа. Мои родители меня убьют. Наверное, надо трогаться обратно.
– Но сначала чего-нибудь поедим.
Родители убьют ее все равно, так что лишние полчаса ничего не изменят.
– О'кей, – сказала и подумала, что, наверное, надо позвонить. «Нет, – решила Лорен. – Отложим крупный разговор на потом».
Они оставили машину на стоянке у больницы и побежали, скользя и спотыкаясь по мокрому тротуару, в ближайшее кафе, где подавали гамбургеры.
К столику подошла официантка. Из угла рта у нее свисала сигарета, лицо было унылое.
– Да? Что закажете?
– Двойной гамбургер со всем, что есть, бутылку колы и жареный картофель, – сказала очень быстро Лорен, – две порции, – и улыбнулась. – О'кей?
У него в кармане было двадцать долларов.
– Я плачу, – ответил он.
– Нет, я, – сказала она упрямо. – Это из-за меня мы здесь.
– Но я не могу тебе этого позволить.
– Нет, можешь.
– Так два гамбургера или еще что? – Официантке стало скучно, ей все равно было, кто заплатит, если будет выписан чек.
Лорен кивнула, и она ушла.
Ник перегнулся через стол и поцеловал ее.
– А это за что? – спросила она, удивившись.
– Э… за то, что ты это ты, наверное.
Она улыбнулась. И он подумал, что она улыбается лучше всех на свете.
– Э… – начал он не в силах сдерживаться. – Наверное, я…
– Да? – спросила она нетерпеливо.
– О, да так, забудь.
Ее глаза сияли, заставляя его продолжать:
– Что?
– Э, да вроде, наверное, э… знаешь… Ну, вроде, наверное, я тебя люблю.
– А я тебя, – едва слышно прошептала она, чувствуя, что просто тает от счастья. – Я тоже.
19
Сначала Джейн Робертс обрадовалась, когда проснулась и обнаружила, что Лорен и Ник Анджело ушли. Она не очень любила иметь дело с незнакомыми людьми рано утром. А кроме того, ее мысли были заняты и другими проблемами, и в данную минуту ей некогда было беспокоиться о поведении упрямой дочери.
