Примо навострил уши:
– Что значит ушел?
Она заколебалась: очевидно, Ник не сказал отцу, что его исключили. И быстро поправилась:
– О… я имею в виду, когда он ушел из школы, чтобы успеть на работу, вы же знаете, он работает?
– Ага-ага, он по субботам работает на бензоколонке, – Примо облизал губы. – А вы туда заходили?
– Мне сказали, что он оттуда уволился. – И сразу поняла, что и этого нельзя было говорить.
Наклонив голову, он спросил:
– Что значит уволился?
– Не совсем, на день только. Он сегодня отсутствует на работе.
– О… – Примо вскочил, чтобы открыть еще банку пива. – Хотите хлебнуть?
– Мне теперь действительно надо идти, мистер Анджело. Мои родители меня очень ждут.
И тут он пошел на нее и был уже так близко, что она почувствовала смрадный запах, прущий у него изо рта:
– Такая хорошенькая! Ясно, вас всегда кто-нибудь ждет.
Теперь она ощущала не только неловкость. Она почувствовала угрозу, исходившую от это огромной человеческой туши. И очень осторожно стала подвигаться поближе к двери. Одним прыжком он преградил ей путь:
– Куда же вы?
– Я… я уже сказала вам, что мне надо идти.
Он вдруг заговорил похотливым, гадким шепотом:
– А вы с Ником занимались этим делом? Вы с моим парнем… того?
Ее чуть не стошнило, она опять сделала движение к двери. Он нагнулся и схватил ее за грудь.
– Не трогайте меня! Не смейте дотрагиваться! – закричала она, отпрянув от него.
Примо хихикнул:
– Эй, хорошенький цыпленочек, если у тебя с Ником ничего такого нет, то поиграй со мной!
Ее глаза гневно сверкнули.
– Вы лучше выпустите меня отсюда, или я закричу, – сказала она, стараясь не паниковать.
– А кто тебя услышит, девушка? А если и услышит, ты думаешь, хоть кто-нибудь шелохнется?
Уголком глаза она приметила кухонный нож, лежавший сбоку от мойки. И потихоньку стала к нему продвигаться. А Примо веселился.
– Иди ко мне, цыпленочек, расслабься, ты имела парня, почему не хочешь с мужчиной, – сказал он, блудливо осклабившись и подходя еще ближе.
Теперь она опиралась спиной о раковину. Осторожным движением, спрятав руку за спину, она нащупала нож.
– Я уже сказала, дайте мне выйти отсюда, – повторила она тихо и гневно, ухватив нож.
– Когда я попользуюсь, – ответил Примо, возясь с ремнем. – Когда я попользуюсь и получу удовольствие…
Снаружи небо вдруг потемнело, в окне сверкнула молния, послышались тяжелые раскаты грома. Теперь она крепко сжимала нож в руке:
– Лучше пустите меня или… Он заржал:
– Или что, принцессочка?
Опять сверкнула молния, и опять оглушительно раскатился гром. Небо еще потемнело, и легкий дождь превратился в ливень.
Но Примо ничего не замечал, так ему хотелось добраться до нее.
Она решила, что, если он еще раз притронется к ней, она воткнет в него нож.
Снаружи Харлан забарабанил в дверь.
– Пустите в дом! – кричал он. – Пустите!
– Пропади ты пропадом, – заорал в ответ Примо, спустив «молнию» на ширинке. – Давай, вали отсюда к дьяволу!
Но Харлан продолжал вопить и барабанить в дверь. В его голосе зазвучали настоящие страх и отчаяние.
Свирепый ветер завывал снаружи, и дождь сменился градом.
– Не смейте! – предупредила она.
Но он не был расположен слушать ее возражения. Он схватил ее и впился жирными губами в рот.
В школе она изучала приемы самозащиты и теперь употребила их с пользой. Подняв коленку, она изо всей силы ударила его в пах.
