Его пальцы очень осторожно приподнимают её подбородок, заглядывают в глаза и… Олеся начинает стремительно краснеть…
— Естественно. Жаль, конечно, праздника… Но, думаю, нам пора расставить всё по своим местам…
Жаркая волна окатывает молодую женщину с головы до пят. На щеках появляется румянец, неожиданно начинает ныть низ живота и грудь…
— Ох…
Вспыхивает неожиданно портал, и Олеся видит, как уходящая в него Иринка машет рукой им на прощание. Обе собаки торопливо вскакивают в своём углу и огромными прыжками скрываются из подземелья вместе с дочерью. А потом ощущает себя в воздухе, поднятая могучими руками… Прячет голову и счастливую улыбку у него на груди… А её мужчина несёт свою женщину на руках, словно пёрышко…
…В безоблачное чистое небо, усеянное крупными звёздами, взлетела небольшая ракета. С гулом грохнула, рассыпаясь дождём искр. Расцвечивая всё вокруг разноцветными огнями. Следом другая, третья. Дико взвыл запущенный кем-то СХТ. На шутника зашикали, заворчали. Но успокоились. А потом… Где-то далеко послышался гул, потом небо вспыхнуло белым сиянием, стало светло, словно днём. Кто-то из горожан открыл рот от изумления — в небесах виднелись чёткие каллиграфические буквы, понятные всем и каждому. «Вождь вернулся!!!» И радостный могучий крик потряс облака…
…— Ты… Боишься?
— Да… Мне страшно, что и ты погибнешь. Как те, кто…
Михаил промолчал, но Олеся поняла, что он говорил о своих предыдущих женщинах. Каждая из двоих оставила свои шрамы на его сердце. Молодая женщина отвернулась на мгновение, потом вновь прижалась мягкой грудью к его спине.
— Ну и пусть. Главное, что я уже твоя. А там — будь что будет.
— Но…
Мягкий палец коснулся его губ, а потом мужчина почувствовал, как её волосы коснулись его кожи.
— Мне всё равно. Я с тобой. Ты — со мной. Что ещё нужно для счастья женщине? В конце концов, всё закончилось. Теперь будет мир. Все станут жить счастливо…
— Всё закончилось?
Эхом откликнулся Михаил и горько усмехнулся:
— Только начинается…
— Значит…
— Род человеческий отравлен. И жадность, злоба, зависть расцвели пышными цветами в душах людей. Нам не раз ещё придётся составлять Кольцо Силы, чтобы покарать тех, кто не смог побороть эту болезнь змеелюдов… И… Леся, я ведь не человек. В полном смысле этого слова. У нас с тобой не будет детей…
— Не будет?!
Женщина вздрогнула, но справилась с собой:
— У меня есть дочь, которая зовёт тебя папой. У тебя — сын. И, надеюсь, Ратибор станет звать меня мамой… Ты хочешь общего ребёнка? Но… Ведь ты же только что… Почему у нас не может быть детей? И что значит, что ты — не человек?! А кто?!
— Арий. Уже навсегда — арий…
…Он рассказывал ей, в чём разница между ей и им. Между людьми и его племенем, и Олеся мрачнела. Наконец рассказ подошёл к концу…
— Значит, я умру, если забеременею?
Мужчина вдруг развернулся к ней, крепко прижал к себе, выдохнул жарко в ухо:
— Не смей, слышишь? Не смей даже говорить об этом! Надежда есть всегда, и у нас с тобой тоже! Со временем всё исправится. Поверь. И дети у нас с тобой тоже будут. Обещаю, милая…
Женщина устроилась поудобнее. Его объятия чем-то напомнили ей большую, уютную колыбель. Счастливо вздохнула, положив голову ему на грудь, обняла… Он — её жизнь. И теперь она готова на всё. Даже на смерть…
Глава 27
Город праздновал. С размахом, от души, с настоящим, искренним весельем. Катались с ледяных горок, водили хороводы, пели песни, жгли чучело, ели блины. Настоящий праздник для северян — проводы зимы. День, как по заказу, выдался тёплый и солнечный, даже ветер был слабым, хотя обычно в заливе пробирал насквозь. Николай ласково прижал к себе одной рукой жену, второй чуть качнул коляску, в которой лежал ребёнок. Счастливо улыбнулся. Они выжили. В очередной раз. Позади самые трудные и страшные годы, когда ложась спать, не знал, проснёшься ли. Нашествие змеелюдов. Перерождение. Познание Истины. И — Великое Обновление…
Планета оживала. Пусть рушились старые города-муравейники, набитые людьми, словно сельди в бочке. Крошился асфальт, исчертивший поверхность полей и лесов, ржавели провода и металлические конструкции, но… Это не страшно. Ничуть. Построим новые. Свои. Когда придёт время. Главное — что народ сыт, здоров, чист душой и сердцем. С Новой Земли идут продукты и товары для обмена. Храм очищает Землю от последствий господства нагов. Стирает их духовную отраву. Пусть медленно, зато надёжно и верно. Рождаются дети. Передаются знания новому поколению. А оно — удивительно. Мальчишки и девчонки быстро взрослеют, набираются ума, способны на такие вещи, которые до чумы казались сказками. А их способности, как ариев, просто потрясают. Теперь мамы не бегут разыскивать своих загулявших детей за околицу села и на окраины города — вполне может статься, что их непутёвые детишки шастают где-то за тысячи километров или сотни парсеков. Бродить по Старым дорогам для них столь же естественно, как для их родителей до чумы сесть на автобус и поехать в соседнюю деревню. Или просканировать человека на предмет определения процентной составляющей змеелюда не требует от них ни малейших усилий. Да и Сила у них немереная. Любой из детей способен при помощи своего пси раскрошить немаленькую скалу в порошок. Сказывается близость к Храму. И, конечно, то, что древнее сооружение удалось восстановить — неслыханное счастье. Как же быстро обыденным стало то, что до чумы было невероятным и незнаемым… Иногда возникал вопрос, действительно ли такие вот мутации происходят из-за Храма, или это последствия чумы? Но ответа пока никто не знал. Да и армия очень не рекомендовала задаваться подобным вопросом. Для воинов Храм — всё. А сила их — безмерна и вечна. Так сказал Михаил, когда на попытку надавить на его подчинённых городской староста получил быстрый и, надо сказать, жёсткий отпор…
— Есть вождь. Его слово — закон. Есть Руки вождя. Есть его Пальцы. Есть его Клыки. Двести клыков имеет Дракон. И не может быть их больше или меньше. У небесного владыки одна голова. И в ней находятся клыки. И подчиняются голове. Так и воины слушаются лишь своего вождя. Никто другой не может отдавать им приказ…
Так ему заявил практически каждый, и поначалу Николаю было очень обидно, ведь это — его бывшие люди. Но… Когда островитянин выздоровел после своей непонятной болезни и явился к нему в гости, городской староста забыл все свои обиды, приняв как должное то, что происходит теперь. Михаил не покушался на его власть, просто оградил от желания подчинить остальных выживших воле северян. И если честно признаться, то такое вот, мягко говоря, подленькое желание у Николая возникало. Он и сам не понимал, откуда оно взялось, но вот было же? Было. О, вот и сам вождь! Лёгок на помине… На плечах — сын. Смотрит внимательно вокруг своими разноцветными глазами. Не в том смысле, что у него один глаз серый, а другой — карий или голубой. Они у него разноцветные потому, что радужка, словно солнечный спектр, полосатая… Как посмотрит, так ощущение, будто тебя рентгеном просвечивают… Слева от мужа жена. Олеся. Она последнее время тоже изменилась. Уже далеко не та забитая молодуха, которой была, когда впервые встретились. Появилась некая грация, хищная уверенность, взгляд тоже острый, внимательный. И её дочь. Ирина… Вот уж кто ещё та зверюга… Растёт… Если бы не внимательный взгляд Михаила — передёрнул бы плечами под курткой, но удержался. А когда четвёрка подошла поближе, ушли
