куда-то тайные обиды, недовольство и плохие мысли. Обрадовался искренне, от всего сердца. Шагнул навстречу, обнял брата. Крепко. От души. В ответ тоже стиснул так, что на миг показалось, будто кости сейчас затрещат и лопнут, но тут же отпустило. Зато обдало такой искренней радостью от встречи, словно окатило тёплой водой…
— Гуляешь?
— Праздник же! Сам-то…
— Да, понимаешь, у беременных свои причуды. Пристала вот…
Ласково прижал к себе Олесю, и Николай едва сдержался, чтобы не охнуть от изумления:
— Да ты что?! И кого ждёте? Когда?
Вместо мужа ответила женщина:
— Третий месяц уже. Миша хочет мальчика, а я — девочку. Вот чтобы не обидно никому не было — двойня у нас…
— Ну брат, ты герой!
Мужчина неожиданно застенчиво улыбнулся, коснувшись пушистой шапки светлых волос у супруги:
— Это она у меня героиня…
— Новость так новость! Обрадовал!
— Мы все рады. Ратибор ждёт не дождётся, когда у него брат будет. Ирина — сестрёнку.
— Тогда чего не переселяешься? С народом-то веселее будет. Так и собираешься отшельничать?
— Да… Понимаешь, у меня там Алтарь. За ним же нужно кому-то присматривать… А дети — тем остров не препятствие. Старые дороги…
Вздохнул довольно. А ведь и верно — как только из головы вылетело? А Михаил на Лану взглянул, улыбнулся, руку на плечо Николаю положил:
— Ну а ты чего молчишь?
— По какому поводу?
— Так ведь и у тебя тоже прибавление семейства намечается.
— Что?!
Всмотрелся в жену, а та взгляд потупила. Только головой кивнула смущённо. Брат рассмеялся:
— Ха, а тебе ещё не сказали? Ну прости. Не знал…
А в голове эхом отдалась мысль:
«Пойдём в сторонку. Дело есть. Срочное. Отлагательства не терпит. А дамы пусть покалякают…»
Снял с плеч сына, поставил на ноги. Посмотрел малышу в глаза, тот только кивнул. Сунул свою ручонку сестре, осторожно поковылял вместе с ней к большой горке…
— Девочки, мы тут на пару минут отойдём в сторонку…
Ну тем не до мужчин. В кои-то веки встретились, надо потрещать о своём, о женском. Тем более у каждой пузико… Двое отошли к столу торговца, взяли по порции румяных поджаристых блинов, облюбовали себе местечко. Со стороны кажется, будто мужчины наслаждаются выпечкой. А на деле… Безмолвный разговор идёт между двумя людьми, главными на Севере, да и, пожалуй, на самой Земле сейчас…
— Случилось чего?
— Случилось. Только не нервничай. Справились с нагами, управимся и с этим.
— Не тяни, выкладывай…
— Уцелел один наг. Затаился. Прикинулся своим.
— Да ты что… Кто?!
Короткая, почти незаметная пауза… Видимо, не горел желанием вождь открывать тайну… Но раз сам эту тему завёл, то… И верно:
— Волк перед гибелью успел обрюхатить одну из пленниц-рабынь. Но ей удалось сбежать от герцога. Наг даже не стал искать девчонку. И всё бы ничего, да… Понимаешь, рабыня оказалась не простая. Очень даже не простая… Словом, родила она. И ребёнок её — силы немереной. Ужасающей. Так что…
— А как же вы?!
— Да… Говорю же — сила у неё огромная. Мы всей Пастью с ней не справимся. Не по зубам она нам, Коля. Если папочка у девчонки ещё так-сяк был — мы его стёрли в порошок, и даже не почесались, то вот дочка у Волка ещё та зверюга…
— Дочка?! Что она может? Сколько ей сейчас?
— На полгода младше моего Ратибора.
— Тогда чего ты тянешь? Прихлопнуть её, пока мелкая…
На лице собеседника отразилась досада:
— Я же тебе сказал, Коля, что сила у неё всю нашу превосходит! Мы даже найти её не можем! Прячется.
— Прячется?! Но она же ещё совсем сопля! Сколько ей? Полтора годика, получается. И вы не можете её найти?
— Инстинкт. Чувствует нас, вот и прячется.
— И что думаешь делать?
— Ничего.
— С ума сошёл?!
— Слушай, Николай… Это лучше ты скажи, как нам найти змеелюдку, если она этого не хочет, но зато может с лёгкостью нейтрализовать всю нашу Силу?
— Прости. Но что нам тогда делать?
— Вот я и говорю — ничего. Есть вариант, что она просто до совершеннолетия не доживёт… Есть такой, что помрёт сама, либо её прихлопнут. Ну и последний — что найдём. И тогда…
Положил руку на бок, где висел большой тесак в изукрашенных бисером ножнах… Перед ними остановилась молодая женщина к изукрашенной вышивкой шубке, кокетливо улыбнулась:
— Молодые люди, не угостите?
Мужчины переглянулись:
— Вы — новенькая у нас? Раньше никогда не встречались?
Та вновь улыбнулась:
— Нет. Вряд ли мы раньше виделись…
— Странно. Чем-то ваше лицо нам знакомо.
— Может быть.
Улыбка висела на её лице, как приклеенная, и Николай невольно насторожился, но та не могла нести никакой угрозы. Слишком уж какая-то домашняя. Может, кто из своих привёл в гости? Между тем красавица чуть наклонилась, рассматривая тарелки с блинами, принюхалась, потом её улыбка стала ещё шире:
— Какая вкуснятина! У кого брали?
Михаил вытянул руку, указывая, и вдруг начал заваливаться на бок… Николай ахнул от неожиданности, попытался вскочить, но было уже слишком поздно — улыбка красотки вдруг стала хищной, и она так же молниеносно, как и перед этим, выбросила вперёд голую ладонь, касаясь щеки городского старосты… Словно огненная стрела пронзила тело мужчины, тело выгнуло от невыносимой боли, попытался вскочить, позвать на помощь, но ни руки, ни ноги его не слушались. Женщина наклонилась к нему и злобно прошипела прямо в лицо:
— Захотели убить мою дочь?! Не выйдет…
Кое-как горожанину удалось сфокусировать глаза на лежащем в снегу Михаиле, и… Отпечаток голой ладони на теле. Рука чужачки оказалась страшным оружием: она прожгла одежду, коснулась кожи брата, впрыснув в организм яд, который убил мгновенно… А на площади, где только что веселились люди, вспыхивали один за другим порталы, из которых вываливались вооружённые люди в чёрных доспехах, сразу начинавшие убивать всех и каждого… Четверо мгновенно подскочили к женщине, застыли перед той.
— Взять его. Он — жертва.
Головы послушно склонились…
— Дороги заблокированы?
Головы вновь склонились, и женщина хищно осклабилась, глядя на парализованного старосту:
— Ну вот и всё. Сейчас мы зачистим это проклятое место, потом уничтожим все следы ариев на этой
