путешествие в Нассау.
– Выберемся? – грустно спросила я, глядя на Теган. – Но как?
И тут чужой, незнакомый голос позвал из темноты:
– Хтой там? Эй! Дым вижу ваш! Если вы друзья, пожалста, откликнитесь! А если нет, я дальше поеду, штоп вы меня не поймали! Ась?
В темное небо уходил дымный столб, – костер дымил из-за непросохшей древесины. Я прошептала: «Спасибо тебе, Шелк».
Спасение
Я подхватилась и с трудом поднялась на ноги – в боку стрельнуло болью, и я закусила губу, чтобы не застонать. И посмотрела вверх, потому что голос совершенно точно донесся сверху. Сначала я ничего не видела и засомневалась: наверное, все это лихорадка, мне мерещится… Но тень сгустилась в силуэт мужчины – высокий такой. Какой-то человек стоял там и смотрел на меня. В одной руке он держал лампу – такую, как мы с Невидимкой отыскали на складе артефактов под землей. Как давно это было…
Человек навел на нас фонарь и выжидательно уставился. Потом заговорил, и в голосе его прозвучало удивление:
– Гля, малолетки, все как один! Куда поперлись, дерг вас за ухо! Опасно здеся, говорю! Ась?
Меня разбирал смех, но я сдержалась. «Малолетки». Для нашего мира мы не малолетки, это точно…
– Да мы заблудились. А еще у нас подружку ранили!
Он осторожно двинулся вперед, чтобы разглядеть нас получше, и увидел Теган:
– Ну чо, поехали тогда. Нечего здеся сидеть-та…
Цепляясь за корни и камни, я вылезла наверх. Склон оказался крутым, да еще и нависал над лощиной – мы за это ее и выбрали для ночлега. Человек протянул мне руку – помочь. Теперь я ясно видела, что он покрупнее, чем Невидимка. А еще он был… старый. Но не такой старый, как Белая Стена. Как-то по-другому возраст на нем сказался, я такого прежде не видела. Плечи широкие, на голове что-то такое надето – но седых волос не скрывает. Я смотрела на него в немом изумлении.
– Далеко от тракта-то забрели, дерг вас за ухо! Из Эпплтона, небось? Ась?
Меня одолела какая-то странная немота – видно, от потрясения, а то бы я, конечно, ответила и все объяснила. Но я стояла, пошатываясь и придерживая рукой бок, а в другой сжимала кинжал – мало ли что чужаку в голову взбредет. Ловчий выбрался следом и тоже застыл, вытаращившись на пришельца. Но потом отошел немного и сумел выдавить:
– Мы… мы из города вообще-то.
Человек удивился:
– Ась? Смеёсси, мало?й! В городах никто не живет же ж!..
Наш спаситель произнес это с такой же уверенностью, с какой я некогда внимала речам старейшин. Но его представления о жизни оказались такими же ложными, как и мои. Его народ просто не знал о существовании моего. Впрочем, сейчас было не до споров – да и убеждать его в правоте Ловчего не имело смысла.
– Теган плохо, очень плохо, – наконец сумела выговорить я. – Ей ногу распороли.
– Немаки, небось, на вас набежали, ась? А ить и не странно, здеся-то они как есть бродют! Я ить никуда не ездю без старой доброй Подружки…
И он поднял длинную черную штуку, в которой я опознала оружие – даже до того, как он туда-сюда что-то на ней дернул и она клацнула.
– Меня Карлом зовут, а прозвище у меня Недогонишь.
– Чего так? – поинтересовался Ловчий.
– А как торговать еду, мы кажный раз со смертью наперегонки бежим. Но пока ить не догнала меня, за двадцать-то лет…
Не может быть. Это невозможно. Такого не бывает! Да под землей, в анклавах, люди столько не жили! А тут человек говорит, что двадцать лет только торговлей занимается?!
– А сколько тебе лет? – осторожно поинтересовалась я.
Я знала – это грубый вопрос. Но мне непременно нужно было получить на него ответ. Потому что самое существование этого седого дядьки разбивало вдребезги мою картину мира. И теперь ее нужно собирать заново.
– Сорок два мне, а что?
Вот оно что. Значит, это правда. Этот человек и впрямь живет там, где все у всех хорошо, там, где люди не скукоживаются и не умирают молодыми. И мне страшно захотелось взглянуть на это чудесное место. Возможно, мне еще не поздно мечтать о долголетии – несмотря на то, что я столько прожила под землей. Может, ни для кого из нас еще не поздно. И я ухватилась за эту мысль и исполнилась ликования. Надежда! У нас появилась надежда!
– Я просто поверить в это не могу… – ошарашенно прошептал Ловчий.
Но старик его не услышал:
– А ну давайте-ка сюдой вашу подружку-то ить вытащим, ась? Мулы у меня застоялись, в дорогу пора…
– Я ее сейчас подниму! – отозвался снизу Невидимка.
Ловчий спустился, чтобы помочь. А я ждала наверху – после крутого подъема сил ни на что не осталось. Прижженный железом бок давал о себе знать острой болью. Но я не хотела показаться слабой. Может, Шелк послала нам этого дядьку. А может, она тут и ни при чем. Ребята собрали вещи, затушили огонь и выбрались из лощины. Старик увидел, в каком состоянии Теган, и отшатнулся:
– У ней лихорадка! – заявил он и попятился. – Чума у ей, што ли?
Я замотала головой – и только потом поняла, что костер-то затушили, и он меня, наверное, не видит.
– Да нет же, клянусь. Она ранена. Давай я тебе покажу.
И я подняла ногу Теган, чтобы он мог рассмотреть прижженную рану. И оценить, как раздуло бедро из- за инфекции.
– Я гляжу, первую помощь вы ей оказали. Молодца, малы?е… Но нога скверно-то смотрится, я вам скажу… А до Спасения – как есть день пути. Ну ладно, пойдем грузиться, неча тута стоять!
И он повел нас за собой – к дороге. Я немного отстала: идти было трудно, в боку то и дело простреливало болью. Мы все шли и шли, и наконец дошли до повозки. И хорошо, что дошли, я еле плелась и задыхалась от усилий. Я такие повозки уже видала – только поменьше, проржавленные. И крашенные красным. А эта оказалась прямо огромной, а еще к ней спереди привязали двух животных. Мулы, да, мулы, старик так их назвал. Их совершенно не встревожило наше приближение.
– Я тут загрузился на продажу, так что втискивайтесь тудой, игде место отыщете! А хто-то пусть рядом со мной садится, спереди!
– Я сяду! – вызвался Ловчий и вспрыгнул на передок.
Старик сказал истинную правду – нам пришлось именно что втискиваться между тюками. Я полезла первая, сжав зубы и подавляя стон, а потом помогла Невидимке устроить поудобнее Теган. Сзади высилась целая гора мешков и ящиков. К счастью, какие-то удалось сдвинуть в сторону, ну и края у них были не такими уж острыми и твердыми.
– Ну что, уселись? – спросил старик.
– Ага! – отозвалась я.
Он крикнул «н-но, пошли!», тряхнул веревками, привязанными к мулам, повозка дернулась и тронулась. Я наконец-то нашла, куда приткнуться, и жизнь разом стала приятнее. Теган лежала между нами с Невидимкой, ее голова моталась у меня на коленях. Я время от времени вливала ей в рот воду. Она настолько ослабла, что не могла глотать, и мне приходилось тереть ей горло.
Я смотрела на подругу, и сердце мое разрывалось. Меня тоже потряхивало – лихорадка есть лихорадка. То я вся горела, то меня колотил озноб. Невидимка обнял меня, я прижалась к нему. Думать о будущем не хотелось. Мы ничего не можем изменить. Мы уже и так сделали все, что могли. И даже больше.
– Я знал, что кто-нибудь за нами придет, – прошептал он. – А ты?
– Ну… так… немного…
