Боратынского. Из остальных — лучше других «Отголосок». Но я предпочел бы «Во мгле».
Получил письмо от Хомякова. Он сообщает, что Ваша коллективная телеграмма по поводу Ульянова[326] вызвала в Нью-Йорке «недоумение». Там многие находят, что если У<льянов> и ошибается, то «написал здорово!». On aura tout vu[327].
До свидания. Не мучьте себя больше поиском названия. В конце концов, это значения не имеет. «Война и мир», например, скорей плохое название, а если взять имя (как Вы хотели бы), то «Анна Каренина» — хорошо, но «Раздумья Гуськова» — плохо, т. к. похоже, что Вы сами над собой издеваетесь. Шлю сердечный привет Татьяне Георгиевне, которую очень был рад видеть.
Ваш Г. Адамович
58
«The Drake»
440 Park Avenue
New York
<начало ноября 1971[328]>
Дорогой Владимир Сергеевич
Пишу из Нью-Йорка[329]. Добрался благополучно, а здесь «расклеился»[330]. Три раза был доктор. Сердечная слабость и другое в том же роде. Надо было сюда ехать, когда я был молодым спортсменом, а не старой развалиной. Отменил пока все университеты, кроме самых близких (Yale)[331]. Особенно жаль, что не поеду в Сан-Франциско, откуда мне прислали приглашение и билет aller-retour[332]. Меня всегда прельщал почему-то этот город.
Напишите о себе, как и что. Видел о<тца> Ал<ександра> Шмемана, который сообщил, что у Физов плохо. Очень их жаль. Сердечный привет Татьяне Георгиевне.
Ваш Г. Адамович
P.S. От своей ниццской хозяйки знаю, что Madame Grinsberg (бюро переводчиков) очень больна. Пусть Т<атьяна> Г<еоргиевна> не удивляется, если от нее нет ответа.
59
Paris 8е.
7, rue Fred<eric> Bastiat
12 янв<аря> 1972
Дорогие друзья Татьяна Георгиевна и Владимир Сергеевич
Хотя и только к русскому Новому году, и с опозданием к Рождеству Христову, шлю Вам поздравления и самые искренние пожелания здоровья и благополучия. Я только на днях вернулся из Нью-Йорка и нашел на столе груду писем, в последний месяц мне не пересылавшихся. Оттого и опоздание. Еще не звонил Борису Юльевичу, как-то опасаюсь сделать это, но завтра позвоню непременно.
А как Вы? В Нью-Йорке, или, вернее, в тамошнем Radio-Liberty, Хомяков с 1 января в отставке, другие ни в чем не уверены. Здесь со дня на день ожидается Бахрах, но думаю, что он позвонил бы мне, если бы уже приехал. Пожалуйста, напишите мне, как и что, и вообще. Я рад, что водворился в Париж, хотя ни на что американское пожаловаться не могу. В особенности на Рейзини, которого Вы, Владимир Сергеевич, безбожно оклеветали. Часто видел Яновского[333].
Ваш Г. Адамович
Примечания
1
Наиболее подробно о ней см.: Коростелев О.А. «Парижская нота» // Русская литература 1920— 1930-х годов. Портреты поэтов: В 2 т. / Ред. — сост. А.Г. Гачева, С.Г. Семенова. М., 2008. Т. 2. С. 500–552; «Парижская нота»: Материалы и исследования / <Сост. О.А. Коростелев>. Литературоведческий журнал. 2008. № 22. С. 3–324.
2
Полемика, вспыхнувшая более полувека назад вокруг определения «незамеченное», не затихает до сих пор. Одни полностью отрицают саму возможность использования его в научной литературе, другие, напротив, считают весьма удачным: «Кажется, не сделай он больше ничего, один только его эпитет “незамеченное” мог бы претендовать на вполне состоятельную историческую ценность» («Семь лет»: История издания: Переписка В. Варшавского с Р. Гринбергом / Публ. В. Хазана // Новый журнал. 2010. № 258. С. 180).
3
Антон Крайний. <Гиппиус З.Н.> Почти без слов // Последние новости. 1939. 9 марта. № 6555. С.3.
4
Подробнее см.: Георгий Адамович, русская эмиграция в Париже и Вторая мировая война / Предисл. и примеч. О.А. Коростелева // Литература: Еженедельное приложение к газете «Первое сентября». 1997. № 18 (май). С. 6–7, 13.
