41. Р.Н. Гринберг — Г.В. Адамовичу
5.8.59
Дорогой Георгий Викторович,
Не поздно, но маловато. Спасибо! Жалуюсь, что мало, потому что понравилось и весьма нужно, чтоб оживить хоть немного прозу альманаха. Все сейчас объясню, но сначала хочу сказать, что посылаю Темы срочно в набор с тем, чтобы поскорей отправить Вам корректуру, а Вы тем временем напишите еще несколько главок и прибавьте к гранкам. Сделайте!
Простите меня за мою несомненную наглость: все прошу и ничего не плачу. Это верно. Однако платить, вероятно, будет не с чего; все — дефицитно-эмигрантское, как известно. Хотя возможно и чудо из-за Ахматовой, и тогда барыш пойдет сотрудникам.
Приложил мое «предисловие». Прочтите и скажите. Ужасно как трудно писать необходимые «жалкие» слова. Но ведь нужно ж сказать, что за затея, почему. Выжал, сколько смог.
А поэма ААА — настоящее золото. Каждое слово — кусок этого настоящего металла. Ничего такого не читал за годы, годы. Писалась поэма в 1940/43 гг. в Ленинграде — Ташкенте — Москве. Ахм<атова> пишет: «Работу над поэмой я продолжала и после возвращения в Ленинград, т. е. 1 июня 1944 г.».
Это должно быть событием, вернее, станет событием в нашей жизни, если хоть немного понимаю, в чем дело. Правда, русский эмигрант как-то совсем не любопытен ко всему, что «не политическое». Но и этот оттенок есть, хотя раздувать его не хотелось бы по причине хорошо понятной. 30 страниц гениальных строчек о гневе, мести, страданиях трех человек, среди которых Вы узнаете всех троих.
Мне доставили эту вещь «оттудова», чтобы напечатать и спасти ее для всех. И Вы поймете сразу, как я ухватился за нее. Она и есть украшение альманаха и единственная художественная вещь в ней, если не считать полдюжины стихотворений местных поэтов. Т. н. худ<ожественной> прозы нет, ибо ее и нету в настоящее время.
Вот я и хочу, чтобы Вы написали рецензию на мой сборник[138]. Вы один и сможете сказать нужное об Ахм<атовой> и об остальных. Если оставить это дело судьбе, то судьба спутает альманах с Аронсоном, а он — недоброжелатель, как только его самого нет в оглавлении и как только содержание не служит, прямо уж не знаю каким-таким, утопиям всем осточертевшего соцпорядка. Мы с ним добрые друзья, но он выдумал себя поэтом, литератором и критиком и твердо верит, что это так, и всех бы утопил в своей чернильнице.
Отпишите мне поскорей.
Ваш
42. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
4, Emilia с/о Heyligers
Nice, 13 авг<уста 19>59
Дорогой Роман Николаевич
Получил Ваше письмо. Постараюсь (без ручательства) исполнить Ваше желание и расширить «Темы», кое-что дослав Вам вместе с гранками. Беда в том, что я сейчас занят, как давно не был, и туп, тоже как давно не был.
Ваше предисловие «прочел с удовольствием»[139], как писал бедный Николай II.
Но нет ли ошибки в пятой строчке? «разнообр<азное> и смелое поэтич<еское> мастерство П<астернака>, начатое еще…»? Может быть, не «мастерство», а «творчество»? Мастерство не может быть «начато»[140].
Рецензию в «Н<овое> р<усское> с<лово>» напишу очень охотно, хотя это и не полагается сотруднику издания. Но Ваш страх перед статьей Аронсона, с отметками всем, как школьникам, и даже без мотивировки, понимаю и разделяю. Но в свое время предупредите его или Вейнбаума, что отзыв — за мной.
Я в Ницце до 15 сентября, a peu pres[141].
Шлю самый искренний привет Софии Михайловне.
Ваш Г. Адамович
43. Р.Н. Гринберг — Г.В. Адамовичу
14.8.59
Дорогой Георгий Викторович,
Вы не могли, понятно, ответить на мое письмо от 5-го. Тем временем гранки посылаются Вам для корректуры. Очень надеюсь, что кое-что прибавится в смысле главок к «Темам».
Еще любопытствую, согласитесь ли писать рецензию? С газетами я устрою — с «Н<овым> р<усским> с<ловом>» и «Р<усской> м<ыслью>» — ввиду моих добрых отношений с господами В<ейнбаумом> и В<одовым>.
Ваш
44. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
4, av<enue> Emilia
с/о Heyligers
Nice, 18/VIII-59
Дорогой Роман Николаевич.
Сегодня получил гранки и немедленно возвращаю.
Добавить что-либо — нет времени, но зато есть в корректуре кое-где «авторские» правки, за которые — надеюсь — не взыщете!
Насчет рецензии я Вам писал. Но Вы, кажется, хотели бы от меня статьи в обеих газетах: это трудновато, и именно из-за этого, в связи со статьей
«Живаго» было у меня с Вейнбаумом недоразумение. А две разные статьи — тоже дело не легкое. Выберите, какая газета Вам предпочтительнее. По-моему — «Н<овое> р<усское> с<лово>». Тогда в «Р<усской> мысли» написал бы Терапиано (или, если Вы его опасаетесь, кто-нибудь из Нью-
