предложил длительную осаду колонии. В конце концов враг сдастся, замученный голодом. Однако Зверобой сразу же с досадой отверг этот план. Он понимал, что лишь громкая победа над врагом может восстановить его репутацию! Долгая осада была бы лишь скромным достижением.
— После того как мы захватили колонию возле рощи Натли и бой подходил к концу, наши противники заперлись в маленькой норе, — сказал Зверобой. — Я велел их добить, а сам повел пленных в Эфрафу. Кто их прикончил и как это было сделано? — спросил Зверобой Горицвета.
— Этот подвиг совершил покойный капитан Мальва. Среди нас есть его солдаты! — сказал Горицвет.
— Найти кого-нибудь из них! — приказал генерал.
Горицвет вызвал из строя тяжелого кролика по имени Желтуха. Тот никак не мог взять в толк, что от него требуется. В конце концов он вспомнил, что при осаде Натли капитан Мальва приказал прорыть в колонии туннель, отвесно идущий вниз, после чего земля под ними разверзлась и все они свалились вниз на вражеских солдат. Те были захвачены врасплох и перебиты.
— Так надо поступить и сейчас! — сказал генерал. — Если наши солдаты выроют туннель, мы пробьем себе путь в колонию еще до рассвета! Выставь у входов часовых — и за дело!
Вскоре укрывшиеся в Сотах обитатели колонии услышали, что неприятель начал рыть подкоп. Колонисты заметили, что работы велись в двух местах. Особенно активно враг действовал у северной стороны Сот, там, где корни образовали непроходимый свод. Второй ход враг начал рыть у самого купола Сот, там, где зала была разделена на закоулки и ходы. За этими ходами скрывались спальные норы, и в одной из них, устланной мехом, выщипанным с ее живота, лежала на куче травы и листьев Белая Кашка, присыпанная для безопасности землей вместе с ее сладко спящими крольчатами.
— Кажется, неприятелю пришлось рыть подкоп! — сказал Орех. — Пусть враги затупят свои когти и выбьются из сил! Что ты на это скажешь, Смородина?
— Боюсь, что нам от этого не легче! — отвечал Смородина. — Конечно, у северного конца рыть тяжело. Там много укреплений, и землекопов надолго задержат корни. А вот в южном углу залы работа пойдет споро, и они до нас быстро докопаются!
Работы продолжались, и шум стал доноситься из южного угла очень отчетливо. Орех почувствовал, что мало-помалу его осажденных друзей охватывает ужас.
— Они нас заберут в Эфрафу, и там в полиции… — прошептала одна молодая крольчиха на ухо Сесусиннан.
— Замолчи! — одернула ее Хайзентли. — Наши кролики глупостей не болтают! Я счастлива, что мне удалось хотя бы попробовать здешней жизни!
Орех и Лохмач оценили эти мужественные слова. В темноте Лохмач носом потерся о плечо Ореха и прижал друга к стене залы.
— Они с нами еще не покончили, далеко нет! Когда крыша обвалится, враги полезут в Соты с южного конца. Пусть все кролики спрячутся в спальные норы с северной стороны и зароют изнутри идущие к ним ходы, — посоветовал Лохмач. — Тогда вражеская операция снова сорвется!
— Это поможет нам лишь протянуть немного подольше, — сказал Орех.
— А когда они попытаются прорваться в спальные норы, я с парочкой друзей брошусь им наперерез! — объявил Лохмач.
Поняв, что Лохмач с нетерпением ждет нападения эфрафанцев, Орех почувствовал какую-то странную зависть. Лохмач и в самом деле решил показать, на что он способен. Безнадежность их положения не казалась ему столь очевидной, а доносившийся до них шум будил мысль Лохмача лишь в одном направлении: как бы подороже продать свою жизнь. Работа могла занять осажденных и тем самым рассеять молчаливый ужас, распространившийся по колонии. Орех решил последовать совету Лохмача.
— Отлично! — сказал он. — Приготовь Зверобою теплый прием. Всем остальным слушать приказ: укрепляйте спальные норы!
Лохмач объяснил Серебристому и Остролисту, где начать оборонные работы, а Орех послал Веронику на пост к северному концу Сот и велел вести наблюдение за неприятелем.
— Основные стены ломать опасно, на них держится крыша! — заметил Остролист.
— Не надо их трогать! — сказал Лохмач. — Завалите только тонкие стенки, ведущие в спальные норы. В спальнях должна затаиться вся хрейра! Излишком земли заполним пустоту между колоннами, и таким образом перед врагом вырастет сплошная стена!
После возвращения из Эфрафы Лохмач занял в колонии высокое место главнокомандующего. Видя, что их боевой командир не потерял присутствия духа, колонисты постарались подавить страх и с усердием выполняли его приказания. Они расширили спальные норы и выгребли мягкую землю, завалив ею ходы, ведущие в Соты. Когда работа подходила к концу, Вероника объявил, что враг почему-то прекратил рыть подкоп в северной части Сот.
Орех прошел за Вероникой на пост и присел, прислушиваясь. В самом деле, шума подкопа более было не слышно. Возвращаясь в Соты, Орех увидел Крушину, который охранял выход из единственного оставшегося незаваленным коридора Кихара.
— Тебе понятно, что происходит наверху? — спросил Крушину Орех. — Эфрафанцы поняли, что у свода находятся корни, и бросили работы. Теперь они все вместе начнут раскапывать южный угол!
— Боюсь, что ты не ошибаешься! — сказал Крушина. — А помнишь, как на нас напали крысы в амбаре? Тогда мы спаслись бегством! На этот раз нам так легко не отделаться! Обидно все же погибнуть после всего, чего мы добились!
«Что станется с Крушиной к завтрашнему ни-Фрису, — подумал Орех, — с честнейшим и благороднейшим Крушиной!» А он сам, Орех, к чему привели все его мудрые проекты? Неужели его друзья преодолели все трудности только для того, чтобы погибнуть от когтей генерала Зверобоя? Нет, они не заслуживают подобной участи! Не к такому концу должна вывести их та хитрая тропа, которой они шли! Но как задержать Зверобоя? В глубине души Орех знал, что им нет спасения!
Крах-крах-крах — все ближе слышался шум от когтей эфрафанцев. Проходя погруженную во тьму залу, Орех натолкнулся на какого-то кролика, безмолвно затаившегося у вновь возведенной стены. Он остановился и понюхал воздух. Это был Пятый.
— Почему ты не работаешь? — с тревогой спросил Орех.
— Я слушаю.
— Слушаешь, как роют подкоп?
— Нет! Я пытаюсь услышать то, чего вы не слышите! Только я почти разучился слушать. Падают листья… Я ухожу, Орех, ухожу, я падаю!..
Он пробормотал что-то еще и затих. Орех наклонился над Пятым, трогая носом его вялый бок.
— Холодно! — шептал Пятый. — Как, как, как холодно… Как, как…
Наступило молчание.
— Пятый! Очнись, Пятый! — вскричал Орех.
Из уст Пятого внезапно вырвался чудовищный вой. Услышав его, колонисты подскочили от ужаса. Это не был голос кролика! Он был похож на вой собаки.
— Гр-рязные мелкие твар-р-ри! — вопил Пятый. — Как, как, как посмели вы сунуть сюда свои ры- рыла? Вон отсюда! Вон! Вау, вау!
Задыхаясь и дергаясь, Лохмач прорвался в залу через кучу земли.
— Ради Фриса, заставь Пятого замолчать, Орех! — прохрипел он. — Не то мы все сойдем с ума!
Дрожа от страха, Орех когтями поцарапал бок Пятого, но Пятый уже лежал в тяжелом забытье.
В памяти Ореха внезапно закивали на ветру зеленые ветви. Казалось, что-то скрывается за ними! Он почувствовал свежий запах воды и страх. На минуту он совершенно ясно увидел в сумрачном рассвете маленькую кучку кроликов на берегу ручья. Они прислушивались к лаю собаки и к крику сойки, раздающемуся из-за леса… «На твоем месте я не стал бы дожидаться ни-Фриса. Я бы пошел немедленно. В лесу большая собака, сорвавшаяся с цепи!..»
Ветер дул, деревья трясли мириадами листьев… Вдруг ручей пропал… Орех вновь оказался в Сотах. Он стоял в темноте рядом с Лохмачом над неподвижным телом Пятого. Царапанье сверху стало громче и как будто приблизилось.
