сумкой и вошла в зал; при этом она самоуверенно расправила плечи, так что ее грудь подавала ясный сигнал для всякого, кто был еще в состоянии различать какие-либо сигналы. Не бог весть какой оркестр громко играл, танцующие парочки осторожно притирались друг к другу, но едва ли хоть об одной из пар на танцплощадке, осененной стеклянным небосводом, можно было сказать, что этот союз заключен на небесах.
В сторону Кимми тут же устремились жадные взгляды; она почувствовала волну беспокойства, поднявшуюся за столиками и у барной стойки. У остальных женщин в этом зале было гораздо больше косметики на лицах и жира на боках.
«Узнает он меня?» — подумала Кимми и, скользнув взглядом мимо множества умоляющих глаз, остановила его на худощавом сыщике.
Как и остальные мужчины, он был весь внимание, готовый откликнуться по первому знаку. Небрежно опершись локтями на стойку и приподняв голову, он профессиональным взглядом старался определить, ждет ли ее кто-нибудь или можно попытать счастья.
Когда она, проходя между столиками, улыбнулась ему, он наконец перевел дыхание. Даже не поверил своим глазам, но был рад без памяти — уж это точно.
Не прошло и двух минут, как она уже топталась на танцплощадке с первым подвернувшимся кавалером.
Но худосочный запомнил ее взгляд и то, что она его выделила: приосанился, начал поправлять галстук и попытался придать своей прохиндейской физиономии такое выражение, чтобы она в дымном воздухе зала смотрелась мало-мальски приятно. Потом прямо во время танца подошел к ней и взял за локоть, неловко приобнял и слегка привлек к себе. Она отметила, что пальцы у него неумелые. Его сердце отчаянно колотилось у ее плеча.
Он оказался легкой добычей.
— Ну вот и моя обитель, — произнес он и смущенно кивнул, приглашая ее в комнату.
С высоты шестого этажа открывался вид на станцию метро, многочисленные автостоянки и улицы.
Войдя в подъезд с маленьким лифтом, он указал на табличку с надписью «Финн Ольбек». А также заверил ее, что дом, хотя скоро намечен под снос, еще вполне надежный и крепкий. На шестом этаже он за руку вывел ее на висячий переход и провел по нему, как заботливый рыцарь даму по хлипкому мосту над бурным потоком. Он все время держался как можно ближе, чтобы добыча вдруг не передумала и не удрала. Его фантазия, подогреваемая восторженным чувством вновь обретенной уверенности, уже перенесла его в постель, где рукам воля и все, что должно, стоит.
Он сказал, что она может выйти на балкон полюбоваться видом, а сам тем временем накрыл журнальный столик, включил лампы и музыкальный центр, откупорил бутылку джина.
Кимми отметила, что впервые за десять лет оказалась наедине с мужчиной за закрытой дверью.
— Откуда это у тебя? — спросила она, коснувшись рукой его лица.
— Ах это! — Он приподнял выцветшие брови — наверняка отработал это движение перед зеркалом. Поди, думает, что это придает ему шарма. Какой уж там шарм! — Столкнулся на дежурстве с драчливыми парнями. Для них это кончилось печально!
Еще одним наработанным жестом Ольбек насмешливо скривил губы. Да он же просто врет!
— Где ты вообще работаешь? — наконец поинтересовалась она.
— Я-то? Я частный сыщик, — ответил он, надеясь внести в беседу экзотический привкус тайны и опасности, но от его тона, увы, за километр несло лишь духом пьяных постельных откровений и неосторожных признаний.
Глядя, как он размахивает бутылкой, она почувствовала, что у нее сжимается горло.
«Спокойно, Кимми! — зашептали голоса. — Не теряй головы!»
— Джин с тоником? — предложил он.
— А не найдется ли у тебя виски?
Казалось, его это удивило, но не вызвало недовольства. Женщина, предпочитающая виски, едва ли будет ломаться.
— Ишь, как у тебя в горле пересохло! — отметил он, когда она лихо опрокинула стакан.
Он налил ей еще и себе тоже подлил, чтобы не отставать.
Когда она приняла еще три стакана подряд, он уже еле ворочал языком и плохо соображал.
Не обращая на это внимания, она продолжала расспрашивать, над чем он сейчас работает. Когда он под влиянием алкоголя совсем осмелел, позволила ему ближе придвинуться к себе на диване.
— Я разыскиваю одну женщину, которая может причинить вред многим людям. — С застывшей ухмылкой он поглаживал Кимми по бедрам.
— Надо же! Как увлекательно! А чем она занимается — промышленным шпионажем? Работает девушкой по вызову или еще что-то в этом роде? — спросила Кимми и, демонстрируя безграничное восхищение, сама переложила его руку на внутреннюю сторону бедра.
— Всем понемножку, — ответил он и попытался развести ей ноги.
Глядя на его губы, она подумала, что ее вырвет, если он полезет целоваться.
— И кто же она такая?
— А это уже профессиональная тайна, лапочка! Этого я тебе не скажу.
Он ей говорит «лапочка»!
— Но кто заказывает тебе такую работу? — Сдерживая гадливость, Кимми позволила ему продвинуться немного выше. Он горячо дышал ей в шею, овевая запахом перегара.
— Люди с самой верхушки, — зашептал он так, словно это признание поднимало его статус самца.
— Может, перехватим еще по рюмочке? — предложила она, чувствуя, как его ладонь шарит по ее лобку.
Он немного отодвинулся и взглянул на нее с кривой усмешкой, еще больше перекосившей его распухшую рожу. Ему было совершенно неважно, получит ли она какое-то удовольствие. Он думал совершенно о другом.
— Сегодня мы не сможем этим заняться, — сказала она.
Он переменился в лице.
— У меня месячные, так что отложим до следующей встречи, хорошо?
Разумеется, Кимми соврала, но на самом деле ей очень хотелось, чтобы это могло быть правдой. Месячных у нее не было вот уже одиннадцать лет. Остались только боли внизу живота, но они были не физического происхождения. Это была застарелая боль погибшей мечты.
У нее случился выкидыш, она едва не умерла и после этого осталась бесплодной.
Если бы не это, все сложилось бы совершенно иначе.
Осторожно, едва касаясь шрама, одним пальчиком она погладила его брови, однако это не потушило разгоравшуюся злость и досаду.
Ей были ясны его мысли. Оказывается, он притащил домой не ту бабу, а теперь она хочет, чтобы он с этим смирился! Какого черта она приплелась на вдовий бал, если у нее чего-то не так?
Замечая, как меняется выражение его лица, Кимми взяла сумочку, встала, отошла к балконной двери, посмотрела на протянувшиеся внизу унылые ряды одинаковых жилых домов и высотки вдалеке. Почти нигде ни огонька, только холодный свет уличных фонарей над дорогой.
— Ты убил Тину, — произнесла она тихим голосом и опустила руку в сумочку.
Она слышала, как он с шумом пытается подняться с дивана. Еще секунда, и он бросится на нее! Соображал он сейчас плохо, но в нем уже пробудился инстинкт охотника.
Кимми неторопливо обернулась и одновременно взвела курок пистолета с глушителем.
Пытаясь выбраться из-за журнального столика, он увидел, что у нее в руке, и застыл, пораженный собственной недогадливостью. Его, профессионала, так провели! Ее даже позабавила смесь немого изумления и страха, написанная на его лице.
— Ну да, — сказала она. — Не очень-то приятно по неведению притащить домой свой объект.
Нагнув голову, он исподлобья вглядывался в ее черты, сравнивая то, что видел, с образом
