волосы его наконец поседели, а легкие приступы бурсита порой напоминали ему, что он тоже из плоти и крови. Но он наслаждался жизнью. У него прекрасная дочь, внук – продолжатель семейной традиции, прекрасное здоровье. Ах да – еще у него вновь обретенный сын. Странная история, но сомнений нет. Стивен оказался сложным и интересным человеком: он только начал привыкать к нему.
Чего у него не было, так это Пейж Вилер. Из всех женщин, которых он когда-нибудь знал, ею одной он никогда не обладал полностью.
Они по-прежнему встречались. Днем в отеле «Беверли Уилшир», иногда проводили вместе уик-энды. Однако она наотрез отказывалась расстаться с Райдером.
Но Джино не сдавался. Перед ним стояла трудная задача. А именно трудные задачи делают жизнь интересной.
Ленни оглядел себя в зеркале. Он нервничал, как тигр на арене цирка. И в то же время чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Восхитительное ощущение возбуждения и радости.
Второй раз в жизни он совершал этот шаг. И на сей раз полностью отвечал за свои поступки. И на сей раз знал, что это – навсегда.
Лаки Сантанджело.
Опасная.
Упрямая.
Сильная.
Сумасбродная.
Чувственная.
Непредсказуемая.
Он думал когда-то давно, что Иден – его женщина. Бедная, жалкая Иден, которая в суде давала показания о том, что произошло в спальне дома на Блю Джей Уэй, хотя сама ничего не знала. Он, конечно, приехал слишком поздно. Когда он туда добрался, все уже закончилось. Лаки решила проблему по- своему.
Однажды у дверей зала суда они с Иден столкнулись лицом к лицу.
– Ленни, – сказала она, дотронувшись до его руки и заглядывая ему в глаза. – Я так по тебе скучала, но Сантино держал меня там, как в тюрьме. Представляешь, как трудно мне было?
Он ничего не почувствовал. Как будто и не было тех совместно прожитых лет.
– Я хочу всегда видеть тебя, Ленни, – промурлыкала она многообещающе. – Кажется, я уже почти готова связать свою жизнь надолго с одним человеком.
Он попробовал вежливо уклониться от дальнейшего разговора. Но Иден не признавала такого понятия, как вежливость.
– Высоко вознесся, да? – злобно прошипела она. – Я так и знала, что ты обязательно задерешь нос.
Иден теперь в прошлом.
Он поправил галстук. Шелковый галстук. Белый шелковый галстук. Черный строгий костюм. И черные кроссовки.
Что ж – никто и никогда не мог упрекнуть его в заурядности.
– Эй, доченька. – Джино просунул голову в дверь. – Мы как, уже почти готовы?
Лаки повернулась к отцу.
– Ты никогда так не называл меня раньше, – тихо сказала она.
Как не называл?
Она улыбнулась.
Доченькой.
Он вошел в комнату.
Знаешь что?
Что?
Я как-то всегда забывал сказать тебе – да, наверное, это и не так уж важно, – ты ведь и сама все знаешь.
Ну?
Я люблю тебя, детка. Действительно люблю тебя. И горжусь тобой. Очень горжусь.
Она сдержала слезы, ибо нельзя плакать в день собственной свадьбы, и бросилась к нему в объятия.
Я тоже люблю тебя, папочка.
Эй, – он шутя оттолкнул ее. – Ты помнешь мне костюм.
Джино. Такой франтоватый. Такой импозантный. Ее не волновало его прошлое – что с того, что из-за него и его дурной репутации ее не отпустили под залог? Семь месяцев в тюремной камере за преступление, которого она не совершала, дались ей нелегко, но Лаки все выдержала – она ведь Сантанджело. Что имело для нее значение – так это какой Джино человек. И какой отец. Она любила его и теперь могла открыто признаться в своих чувствах.
– Почему бы нам не пойти к гостям? – спросил Джино. – Они ждут, и моя рука тоже.
Он вежливо предложил ей руку, и она с радостью пошла с ним.
Ленни ждал.
Они поженились в саду дома в Ист-Хэмптоне. Лаки Сантанджело и Ленни Голден.
Лаки не сводила глаз со своего будущего мужа, идя ему навстречу. Он отвечал ей горящим взглядом.
Казалось, в воздухе между ними сверкнула молния. Им на роду было написано гореть вместе.
Джино отдавал свою дочь.
Роберто выполнял функции пажа.
Бриджит – подружки невесты.
А Джесс – свидетеля со стороны жениха.
То была идеальная свадьба.
