оплачены все долги. Теперь стало совершенно очевидно, что Джино Сантанджело – замечательный вариант. Старый, богатый, податливый. Правда, чересчур энергичный в постели для своих лет, но пока можно и потерпеть.
Терпеть мужчин. В этом – вся ее жизнь. Начиная с пятнадцатилетнего возраста, когда ее лишил невинности сумасбродный актер – будущая кинозвезда, в то время как ее мать, парикмахерша, сидела внизу и попивала водку. И вот теперь – Джино.
Терпеть мужчин. Целую плеяду богатых, важных мужчин. В то время как ее мать вовсю использовала свою хорошенькую молоденькую дочь. Деньги в чистом виде никогда не фигурировали, но что-то всегда появлялось. Новый белый «кадиллак» для мамочки. Три телевизора. Горы одежды. Коробки с продуктами. Ящики шампанского.
Сьюзан тошнило от прикосновения мужских рук. Сьюзан, сходи наверх с мистером таким-то. Он хочет тебе кое-что показать.
Один богатый мужчина сменял другого, и в конце концов это стало образом жизни, и она бездумно следовала правилам игры, потому что кто-то должен же был предоставлять маме маленькие жизненные удобства и постоянную выпивку.
Когда ей исполнилось двадцать лет, мать промчалась на красный свет на перекрестке бульваров Сансет и Фэрфакс и погибла на месте, врезавшись в грузовик. Водитель-мексиканец подал в суд. Естественно, Сьюзан нашла покровителя, который замял дело. Еще через шесть месяцев она сделала самый умный шаг в своей жизни, положив глаз на Тини, в картине с участием которого она подрабатывала. У него не было ни малейшего шанса. Она знала, что ей нужно, и шла к цели с расчетливой решимостью. Он без звука развелся со своей первой женой, женился на Сьюзан, и они вдвоем, ступенька за ступенькой, взошли на самый верх иерархической лестницы Голливуда. Сьюзан стала прекрасной хозяйкой, добрым товарищем и матерью двух его детей.
Спустя несколько лет Тини уже трахал все, что двигалось в пределах его видимости, – не так-то легко быть мужем одного из столпов лучшего беверли-хиллзского общества.
Спустя те же несколько лет Сьюзан познакомилась с пышнотелой русской массажисткой по имени Глория, которая появилась, чтобы сиять ей напряжение в районе шеи. Как выяснилось, Глория знала немало других мест, где можно снимать напряжение, и Сьюзан не стала возражать. Не возражала она и еще в ряде случаев, но вот уже три года, как она поддерживала очень тесные отношения с некоей Пейж Вилер, женой продюсера. Дамы наслаждались своим идеальным союзом в различных убежищах, включая и их дома, когда удавалось избавиться от слуг. К сожалению, муж Пейж, Райдер, не так давно явил свету чрезвычайно удачный боевик, что значило для Пейж неизбежное участие в многочисленных общественных мероприятиях. Плюс к тому она от скуки подрабатывала дизайнером по интерьерам. И конечно, Сьюзан потеряла много времени в Лас-Вегасе, заманивая Джино. В итоге женщины не виделись несколько месяцев.
Рука Сьюзан сама тянулась к телефону. Она заслужила отдых. Небольшой отдых.
На следующее утро после сцены с Джино Лаки проснулась от подступившей тошноты. Ее вырвало, но легче почти не стало, и она снова забилась в постель. Самое неподходящее время для того, чтобы заболеть. Впереди столько работы. Надо начинать укладывать вещи; поговорить с адвокатом и навести порядок в делах.
На какой-то миг она заколебалась, а правильно ли она поступает. Но в глубине души Лаки знала, что, если Джино женится на Сьюзан, ей лучше держаться от них подальше. Возможно, Сьюзан действительно прекрасный человек. Возможно, она действительно любит Джино ради него самого.
Возможно...
Повинуясь внезапному импульсу, Лаки схватила трубку телефона и позвонила в Майами Косте Дзеннокотти. Он уехал туда год назад и, по слухам, наслаждался покоем, наконец пришедшим к нему после сорока лет близкой дружбы и работы с Джино. Он и с ней тоже дружил. В конце концов именно Коста поддержал честолюбивые планы Лаки и обучил секретам бизнеса, пока Джино отдыхал в Израиле.
– Дядя Коста, – ласково пропела она, когда он взял трубку. – Как поживаете?.
– В данный момент я осваиваю искусство приготовления французских тостов, – ответил он, явно обрадовавшись ее звонку. – В моем преклонном возрасте я решил, что мне наконец следует научиться готовить.
Лаки рассмеялась счастливым смехом. Как приятно с ним поболтать!
– А я-то полагала, что для этих целей ты содержишь целый гарем, – подковырнула его она.
Не секрет, что Коста встречался с разведенной женщиной и за это время прибавил фунтов пятнадцать.
– Да, да, – подтвердил он быстро. – Но ты же меня знаешь, я терпеть не могу от кого-то зависеть.
Действительно, она его знала. Дядя Коста. Тихий, сдержанный человек, более тридцати лет проживший в браке с тетей Джейн, которая умерла несколько лет назад. Один из тех редких союзов, где оба партнера взрослеют и стареют вместе и не перестают уважать и любить друг друга. Погуливать – это не для дяди Косты. Он всегда оставался идеальным мужем.
– Когда ты последний раз общался с Джино? – спросила она.
– Довольно давно. А что? Что-нибудь случилось?
– Ну, как сказать. Ничего особенного. Наверное, я скоро продам мою долю в «Маджириано».
– И она еще говорит: «Ничего особенного»! Особеннее некуда. Что стряслось, Лаки?
– Можно, я прилечу к тебе? Мне надо выговориться.
– Когда?
– Через несколько дней.
– Когда угодно, дорогая. Ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть.
Да. Дядя Коста всегда оказывался под рукой в нужный момент. Но как насчет Джино?
– Я еще позвоню.
– И как можно скорее.
– Да, обязательно.
Лаки повесила трубку и решила про себя, что навестить дядю Косту отнюдь не помешает. При каждой встрече ей удавалось узнать что-нибудь новое о богатом на события прошлом Джино. Коста любил пускаться в воспоминания, а она любила слушать. Ее мать, Мария, приходилась Косте племянницей. И ходили слухи, что ее бабушка, мать Марии, тоже пользовалась вниманием Джино.
Лаки передернуло. Коста никогда не станет говорить с ней об этом.
Чувствуя себя несколько лучше, она встала, оделась и отправилась вниз. В казино кипела жизнь, ранние игроки развлекались вовсю. Она столкнулась с Маттом, который выглядел непривычно озабоченным. Надо будет созвать собрание и сообщить основным работникам, что она уходит. Впрочем, все они и так считали Джино своим главным боссом. Раньше она не позволяла себе признаваться в том, но сейчас больше не видит смысла обманывать себя.
«Ты остаешься один на один с жизнью, детка, впервые за все время», – подумала Лаки.
Волнующее ощущение.
Очень волнующее.
Она не смогла сдержать улыбки. И вдруг почувствовала себя гораздо лучше. Не исключено, что она все-таки вернется в Атлантик-Сити. Без Джино. Найдет другой участок, других инвесторов. О, у нее получится – надо только убедить в этом всех остальных.
ГЛАВА 25
Ленни спал, как не спал уже давно – одним из тех снов без сновидений, когда чувствуешь себя в мягком коконе из ваты и когда тебе так приятно и уютно, что не хочется просыпаться. Но он проснулся. В полдень.
Он соскочил с постели, встал под горячий душ и во весь голос запел «Жить полной жизнью».
В зеркало ванной Ленни рассмотрел свои боевые шрамы. О Иден с ее роковыми ногтями! Его спина напоминала дорожную карту, испещренную тонкими красными ниточками путей.
Ну и что? Он снова обладал ею. Что такое несколько царапин между друзьями?
