– Я тебе не верю! – кричала Джесс. – Ты сошел с ума? Спятил? Что с тобой стряслось?
– Простого поздравления было бы достаточно, – простонал Ленни.
– Ты, – не унималась Джесс, – шел к тому, чтобы в скором времени стать звездой, причем первой величины.
Он лежал на кушетке в своем номере и смотрел, как Джесс сердито меряет шагами толстый ковер на полу комнаты. Голова его болела. Глаза болели тоже. И все тело болело. Даже зубы и те ныли.
– И что же ты делаешь? Что ты делаешь? Ты женишься на какой-то нимфоманке с толстым кошельком, которая заставит тебя таскать за ней сумки. Да ты положительно сбрендил.
Ленни снял со лба холодное полотенце и попросил очень вежливо, чтобы она говорила потише.
Джесс ответила уничтожающим взглядом.
– Идиот, – пробормотала она.
– Богатый идиот, – ответил он слабым голосом.
– Тупой богатый идиот, – отозвалась она тут же. – Твоя женитьба на Олимпии Станислопулос – не более чем неудачная шутка. Сколько мужей она уже поменяла? А сколько знаменитых любовников? Пополни собой этот список, Ленни. Ты попал в очень большую компанию. Ну и как оно – быть одним из многих?
– Джесс, – сказал он спокойно. – Сделай одолжение, вали отсюда.
– С удовольствием бы, да не могу.
– А ты постарайся. У меня в голове марширует целая армия горилл, и мне кажется, нам с ними лучше остаться наедине.
– О Ленни, – она села рядом и взяла его за руку. – Думаю, ты просто ничего не соображал. Почему ты ее просто не трахнул, вместо того чтобы жениться?
– По-моему, это мы тоже сделали.
Джесс грустно покачала головой. Ленни. Лучший друг. Всю жизнь он оказывается в дураках, когда дело касается женщин.
Час назад она пришла в его номер и там обнаружила его спящим в одежде на кушетке с мокрым полотенцем на лбу.
Уже было одиннадцать утра, и Джесс попыталась переместить его в спальню. Он с усилием приоткрыл налитые кровью глаза и сказал:
– По-моему, я сделал что-то такое, о чем скоро пожалею.
Затем последовало его признание. В подтверждение слов на полу валялось свидетельство о браке.
Теперь, откричавшись, она попыталась собраться с мыслями и спокойно обдумать сложившееся положение.
– Где Олимпия? – спросила она голосом гораздо более спокойным, чем она сама.
– Не знаю, – простонал Ленни, поднявшись на ноги и неверными шагами направляясь в ванную. Он пописал, бросил взгляд в зеркало и ввалился в спальню, где рухнул на кровать лицом вниз. «Больше никаких наркотиков. Никогда».
Джесс последовала за ним.
– Я заказала завтрак, – сказала она. – Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь.
– Не говори мне о еде.
– Вставай. Прими душ. Нам надо выпутаться из этой истории.
– Вали отсюда, Джесс.
– Не повторяйся. Я здесь, чтобы помочь тебе.
Он почесал в затылке, сел и потянулся за сигаретой. «Боюсь, ты немного опоздала».
Олимпия не спала. Флэш открыл ей один полезный секрет. После ночи пьянства и наркотиков новый день нужно встретить только с помощью пары таблеток метаквалона.
По возвращении в отель она выпила две штуки и, приняв ванну и переодевшись, почувствовала себя готовой начать делать дела. Прежде всего Олимпия позвонила в Нью-Йорк своему адвокату. Затем – журналисту при отеле «Маджириано». И, поскольку была хорошо воспитана, Витосу.
– Мистер Феличидаде просил не беспокоить его до полудня, – отозвался телефонист.
Что ж, тем хуже для него. Мистера Феличидаде ожидает большое потрясение.
Иден проснулась рано и тихонько, как заговорщица, выскользнула из кровати. Сантино спал на спине и громко храпел.
Очень осторожно она вынула одежду из гардероба, проскользнула в ванную и закрыла за собой дверь.
Почему она не заговорила с Ленни на вечере?
Почему он сам не заговорил с ней?
Она умылась холодной водой. След от пощечины совсем прошел. Она выглядела красивой, как никогда, – фарфоровое личико, нежная кожа, Глаза, как топазы, и экзотические скулы.
Она нанесла на лицо коричневые тени, румяна и чуть подкрасила губы. Затем завязала в пучок свои тонкие волосы. Так она выглядела совсем молоденькой и невинной. Ленни любил ее такой.
Она надела белые брюки и шелковую блузку.
Почти не дыша, Иден прошмыгнула назад в спальню. Сантино все еще спал. На столике околокровати лежала пачка банкнот, несколько золотых украшений и револьвер с коротким стволом. Не глядя ни на украшения, ни на револьвер, она взяла из пачки несколько стодолларовых купюр. Затем, подойдя к столу, нацарапала записку: «Пошла по магазинам. Скоро вернусь». Он рассердится, она знала. Но ей надо выбраться отсюда одной. Оставалось надеяться, что Зеко не спит под их дверью.
Сантино – опасный человек. Упрямый и непредсказуемый. Она терпела его уже два года и готова потерпеть еще, до конца съемок фильма. Но после вчерашней сцены стало ясно, что ей надо как-то подстраховаться. А есть ли лучшая страховка, нежели Ленни Голден? Особенно теперь, когда он выбился в люди.
– А вы кто такая? – величественно поинтересовалась Олимпия, проходя мимо Джесс в номер Ленни.
Светловолосая наследница оделась по-деловому – в белое платье, прическу украсила розовыми цветами. За ней следовала процессия посыльных из магазинов, несущих ворох костюмов в полиэтиленовой оболочке, кипу рубашек на плечиках и целую коллекцию разного размера коробок и коробочек.
– Я – менеджер Ленни, – ответила Джесс. – А что...
– Гм-м, – Олимпия уничтожила ее взглядом. – Полагаю, вы уже слышали новость?
–Да, и...
Олимпия перестала обращать на нее внимание и переключилась на посыльных.
– Оставьте все на кушетке и можете идти, – скомандовала она.
Так они и поступили.
После их ухода Олимпия вновь обратила холодный взгляд на Джесс.
– Теперь, – заявила она сухо, – есть несколько организационных вопросов, и я хочу, чтобы вы их проконтролировали. Прием назначен на сегодня на три часа дня. Отель обещал выставить закуски и цветы, но убедитесь, чтобы все было сделано должным образом. И особое внимание обратите на то, чтобы явилось как можно больше корреспондентов. Я хочу быть уверена, что наша свадьба будет освещена в прессе наилучшим образом. Несколько журналистов сейчас уже летят сюда из Лос-Анджелеса. Пошлите к самолету лимузин и проследите, чтобы о них тут хорошо позаботились.
Она остановилась, чтобы перевести дух.
– Вы не очень-то похожи на менеджера, – презрительно добавила она. – Впрочем, полагаю, Ленни сам знает, что делает. Где он?
Джесс едва не лишилась дара речи. И вот на
Она безнадежно махнула рукой в сторону спальни.
– Он там, – сказала она. Пусть сам выпутывается. В конце-концов он на
Витос проснулся под звуки собственного голоса. Он любил возвращаться к реальности, слушая нежное, ласковое пение. Магнитофон-будильник сработал ровно в полдень. Витос перевернулся на
