Я один, всё тонет в фарисействе. Переплыть обуревающее нас целое море бед, как сам Пастернак перевел a sea of troubles из монолога Гамлета То be, or not to be — (3.1), или море житейское, ср. жизненный путь при греч. ?o???? «море»: путь, и подняться на остров — на один из заморских Островов блаженных; это уже мифология. Сходно в песнях хлыстов и скопцов: по житейскому/мирскому морю плывет к Сиону-горe хлыстовский корабль. Эсхатологическую полесскую «псальму» Бушует житейское морэ — записала С. Никитина — Жив. ст., 1997, № 2. с. 42. (v1: Буквальное понимание. — 2: К морю житейскому.)
д545: Жизнь прожить что море переплыть. Б. Гаспаров приписал пословице «Жизнь прожить — не поле перейти» мысль, что жизненный путь извилист, а пословица подразумевает, что он зыбок, это горькая зыбучая бездна, ср. терять почву под ногами, т. е. терять уверенность, плавать «знать нетвердо» и подобные. С моря жди горя, а отводы беды (РПП, с. 56). о фольклорных рифмах море — горе, вода — беда и пучина — кручина см. Я. Гин, Поэт, грамм., с. 65–74. значимо и созвучие мир: море: мереть/мор. Сюда же слова волноваться) и (тре)волнение от волна, например в хлыстовской песне (Песни сект., с. 663, № 556): Живу я [в] мире ровно в море, | я волнуюсь у страстях. К «морскому» у Пастернака см. Поэт, комплекс моря В. Топорова. Так что бы сделал с пословицей на месте мотивного аналитика толкователь? Сперва он понял бы, что наш мир не поле (В поле воля — ПРН, с. 834). а море: В мире что в море (с. 291: у Битова: «Поле — это уже море.» — Оглашенные, 2). Потом он построил бы толкующую пословицу *Жизнь прожить что море переплыть. А потом нашел бы этот самый вариант в сборнике Даля прямо под толкуемым Жизнь пережить — не поле перейти (ПРН, с. 286. ср. поморское Море переплыть — не поле перейти — ППЗ, с. 157; Море — великое поле — РПП, с. 44) и в другом сборнике (РПП, с. 37) вариант с прибавкой Жизнь пережить что море переплыть: побарахтаешься да и ко дну. И никакой отсебятины. (v1: Просвещенное отношение к пословицам. — 2: «Что наше, того нам и не надо». — 3: Радость толкователя.)
Д546: Русский эллинизм. д547: Толкование не разоблачение. «Сама мысль, что обо мне можно толковать их словами, была невыносимой. Для этого подходили только мои слова.»[98] —это признание героя Мисимы (Золотой Храм, 7) говорит против «герменевтики подозрения», к которой согласно Полю Рикёру относятся Маркс, Ницше, Фрейд и которая пользуется вместо толкования разоблачительным переводом. Вот неофрейдист Эрик Берн, После приветствия:
Несколько примеров ниже покажут подобие между мифами, волшебными сказками и живыми людьми. ЙЙЙ Здесь Марио-марсианин приходит на Землю и должен вернуться к своим и «рассказать как оно есть» — не так, как есть по словам землян или как они хотят это преподнести. Он не слышит громких слов и не замечает статистических таблиц, но больше смотрит, что каждый человек делал другому, для другого и с другим, чем что люди говорят о сделанном.
(ЗС); в «марсианской реакции» на сказку про Красную Шапочку «даже бабушка и охотник под подозрением», единственным положительным лицом оказывается волк. Толкование-как-разоблачение антигерменевтично, оно напоминает неправый суд, исходящий из презумпции виновности. Сюда же Салтыков-Щедрин и прочая «обличительная» литература.
д551: Толкование-цитирование. Я много цитирую, но не пересказываю, потому что я толкователь. Как литературный перевод это передача чужого своими словами, усваивающий пересказ, так филологическое толкование это отчуждающее цитирование своего, подбор чужих слов. Мандельштам: «Филология — это семья, потому что всякая семья держится на интонации и на цитате, на кавычках.» (О природе слова, к этому месту см. О. Лекманов. Кн. об акмеизме, с. 39–41). Розановские кавычки.
д552: Предательская передача. Только замкнутое толкование, герметичная герменевтика хранит верность говорящему, а перевод, пересказ, передача, предание это предательство (Traduttore. traditorе): потому и сказано «Делай как я — не следуй за мной». Вот о предании В. Бибихин, Язык филос. (с. 316):
Средневековье имеет опекуном слово божественного авторитета, т. е. следует за авторитетом, и это значит, что оно ведет себя не так, как вел себя авторитет, восходивший к своим прозрениям, т. е. Средневековье не следует авторитету. ЙЙЙ Именно тем, что предание не хочет быть ничем другим, кроме верного следования писанию, предание может быть чем угодно, только уже не писанием — не слышанием и записью того, чего еще никогда не слышало человеческое ухо.ЙЙЙ
Сюда же Антиномия культуры Николая Бахтина — ЖИ, с. 39–47. Само преемство постепенно обессмысливает культуру, ведь смысл не передается, его надо воссоздать, восстановить, возродить, воскресить. Идея возрождения у братьев Бахтиных[99], ожидаемое «Третье возрождение» (Н. Бахтин, Ф. Ф. Зелинский в ЖИ, с. 116. и Символизм Р., с. 43). еще см. Бибихин. Новый рен. (v1: Н. Бахтин против перевода.)
д553: Перевод и просвещение. Перевод и «просвещенное сознание» связаны. Гадамер (Семант. гермен.) прав. ср. пушкинский афоризм «Переводчики — почтовые лошади просвещения» (1830). но герменевтика с ее герметичностью тут ни при чем. Перевод это орудие просвещения, от христианского до коммунистического, орудие насильного внушения извне. Что переведено чуть не на все языки? Библия и «основоположники марксизма-ленинизма». День памяти переводчиков Библии в армянском церковном календаре послужил образцом союзу писателей советской Армении, отмечавшему праздник переводчиков. Только устный перевод похож на толкование, ср. древнерусское тълкъ «устный переводчик, толмач» или равнозначное датское tolk (германское заимствование из славянского), но over-s?tter «литературный переводчик», так что не «всякий переводчик — толковник». Interpret (Гадамер; к интерпретации как переводу см. Рита Коупленд. Ритор, гермен. пер., с. 88–92 и 176 сл.). а преимущественно устный. Эта устность толкования связывает его с фольклором, а герменевтику с фольклористикой и этимологией, но отделяет их от письменного, немого перевода, от литературы, которую Мандельштам резко противопоставлял поэзии, от литературоведения и от лингвистики, направленной на письменный язык. «Orality».
