польку на морских скалах, всем уже все равно – И вдруг с такою ясностью, как никогда ничего в своей жизни не видел, вижу я Крест.
37
Я вижу Крест, в тишине, долго, сердце мое идет к нему, все мое тело растворяется в нем, я тяну руки чтобы он взял меня, и он ей-Богу берет, тело мое начинает умирать и обморочно падать в Крест, стоящий среди тьмы в пятне сияния, закричать бы ведь умираю же но нельзя пугать Билли и прочих так что глотаю крик и просто отпускаю себя в смерть и в Крест: и как только это происходит медленно тону обратно в жизнь – Тем самым возвращаются демоны, распорядители шлют мне в уши приказы думать по-новому, нашептывают секреты, внезапно я вновь вижу крест, на сей раз меньше и дальше, но столь же ясно, и сквозь шум всех голосов говорю: «Я с тобой: Иисусе, навсегда, благодарю тебя» – Лежу в холодном поту и недоумеваю, как же так после стольких лет буддистских штудий и уверенных, с трубкой в зубах, медитаций на пустоту мне вдруг был явлен Крест – Глаза мои наполняются слезами – «Мы все будем спасены – Даже Дэйву Уэйну не стану рассказывать, не пойду будить, еще испугается, скоро сам узнает – теперь можно спать».
Я поворачиваюсь на бок, но это только начало – Время всего час и ночь несется все ужаснее и ужаснее к крутящейся луне до рассвета, и мне вновь и вновь показывают Крест но где-то идет битва и демоны все возвращаются – Я знаю что если смогу уснуть хоть на часок, вся эта шумная круговерть в мозгах уляжется, откуда-то изнутри вернется самоконтроль, утешение снизойдет на все это безобразие – Но вот опять прилетает трепеща бесшумными крыльями летучая мышь, теперь ее видно, в лунном свете явственно чернеет ее маленькая головка и с ума сводящий трепет такой быстрый что не рассмотришь крыла – Внезапно я слышу гул, наверняка там зависла над деревьями летающая тарелка, «О Господи, это за мной!» – я вскакиваю и вперяю взгляд в дерево, готовый защищаться – Летучая мышь трепещет прямо перед лицом – «Мышь их посланец, сообщается с ними по радару, чего они не улетают? неужели Дэйв не слышит этот ужасный гул?» – Билли крепко спит, зато Эллиотик вдруг как стукнет ножкой – Я понимаю что он вовсе не спит и все знает – Ложусь обратно, но уже слежу за ним, понятно, он смотрит на луну, и вот опять ножкой топ: сообщения посылает – Колдун в образе маленького мальчика, он и Билли хочет уничтожить! – Я встаю посмотреть на него при этом с чувством вины сознавая что все это чепуха просто он плохо укрыт, голые ручки выпростались в холодную ночь, у него даже ночной рубашки нет, тоже мне мать называется – Я укрываю его, он хнычет – Иду ложусь опять глядя безумными глазами глубоко внутрь себя, внезапно нисходит благословение, механизм сна тянет меня вниз – И снится мне что мы с двумя парнями устроились на работу в горах на том же хребте где Пик Уединения (т.е. опять гора Мьен Мо), для начала в спасательной команде на горной реке и нам говорят что двое рабочих попали в снежную лавину и надо свеситься с обрыва и попробовать «вытонуть» их оттуда – И вот мы лежим на снегу над тысячефутовым обрывом отгребая снег такими громадными сугробами что непонятно есть в них кто-нибудь или нет – Причем у начальства специальные ботинки на гусеницах которые удерживают их на безопасном берегу (вроде лыжных креплений) так что я начинаю понимать что они просто дурят нас бедных и мы тоже можем упасть (я чуть не падаю) – (падаю) – (почти) – Как наблюдатель всей этой истории я вижу что это всего лишь традиционная ежегодная шутка над новенькими которых потом отправляют на другой берег опять отгребать снег с обрывистых берегов в поисках пропавших рабочих – И мы пускаемся в долгий поход, сначала вниз по реке, но по дороге все крестьяне рассказывают нам что на том берегу есть Чудовище-Бог- Машина умеющее кричать на все голоса как какие-то птицы и совы с миллионом инфернальных вариаций от которых тошнит во всех стоптанно-мельнично-рахитичных подробностях, как «Наблюдатель» я опять вижу что это очередная наколка чтобы напугать нас и когда ночью мы попадем туда и услышим настоящие обычные голоса птиц, сов и т.д. мы как зеленые новички подумаем что это «Чудовище» – Тем временем нас командируют на главную гору но я обещаю себе что если мне там не понравится вернусь на прежнюю работу на Пик Уединения – Наше начальство уже проявило убийственное чувство юмора – Я прибываю на гору Мьен Мо, она опять похожа на Рэтон-Каньон но с широкой хоть и пересохшей рекой а по камням угрюмо бродят огромные чудища – Старые бродяги подгребают к ним, неуклюже стаскивают с камней и начинают кормить как домашних животных кусками кровавого мяса, хотя сначала я думаю что гротескные городские бродяги хотят съесть или продать их (а может и так) причем еще раньше я смотрю и вижу сотни чудищ медленно спаривающихся на городской свалке – Теперь это человекообразные чудища с человеческими руками, ногами, головами, торсами, но у них радужные перья и все мужчины спокойно сидят сзади женщин-Чудищ медленно совокупляясь с ними одинаковыми медленными непристойными движениями – Все мужчины и женщины повернуты лицом в одну сторону и каким-то образом взаимосвязаны потому что все их пернатые радужные задницы качаются в едином монотонном ритме на кучах мусора – Проходя мимо я даже ловлю выражение лица моложавого Чудища-мужчины вечно недовольного тем что его Чудище-подруга вечно болтает и спорит с ним – У него совершенно человеческое лицо правда не по-человечески одутловатое как сырое тесто и с таким выражением привычного тусклого морщинистого насекомого ужаса обреченности что я содрогаюсь от сострадания, я даже вижу на ее тестообразном лице ужасное выражение климактерического садизма – Совсем как люди! – Вдруг меня и еще двоих рабочих отправляют в город Чудищ, в респектабельный район где женщина-Чудище с дочерью показывают нам наши комнаты – У них толстые будто изъеденные проказой дрожжевые лица но обильно накрашенные как у рождественских кукол тусклые поросшие пушком но с человеческим выражением, толстые резиновые губищи, жирные морды рыхлые как печенье, блевотно-желтая пицца лиц, нас тошнит но мы молчим – В комнатах везде по-битнически неряшливые кровати и матрасы, но я прохожу насквозь в поисках сортира – Он огромен – Бесконечный коридор длинных грязных кладовок и умывальных а в конце один вонючий маленький унитаз, темно и скользко как в подвалах Лоуэллской хай-скул – Наконец я попадаю на Кухню где мы, «новички», должны будем все лето готовить еду – Огромные каменные очаги и плиты заляпанные месячной давности жиром и грязью после Оргии-Пира Чудищ, десятки неподжаренных кур до сих пор разлагаются на полу среди мусора и бутылок – Везде застывший липкий жир, никто тут никогда не убирал и даже не знает как, а помещение размером с гараж – Я выбираюсь оттуда прокладывая себе путь каким-то огромным заляпанным липким подносом спасаясь от вонючей пустоты и кошмара – Золотисто-жирные цыплята протухают на замусоренных каменных прилавках – Я спешу наружу, в жизни не видал такой грязищи. В это время двое парней изучают корзинку полную Пищи Чудищ предназначенной для нас и один из них догадывается: «Сахар-то с занозами», то есть Чудища подсыпали нам в сахар занозы чтобы мы «умерли» а на самом деле попали в Подземные Шахты чтобы там по шею в дымящейся навозной жиже приводить в движение огромные скрипучие колеса (среди раздвоенных змеек) чтобы длинноухий дьявол откопал свой Пурпурно-Алый Квадратный Камень, главную тайну этого Царства – В конце концов ты должен со стоном проталкиваться через кучи трупов, даже твои родственники плавают там в жиже – Если повезет можешь стать одутловатым Чудищем и непристойно спариваться на свалке наверху, либо я думаю дьявол просто создает Чудищ из отбросов подземного Ада – «Кому фасоли?» – слышу я собственный голос и тук! опять просыпаюсь! – Ровно в этот момент Эллиот стукнул ножкой по крыльцу! – Я смотрю туда! – Он это нарочно делает, он все знает! – Зачем я только притащил сюда этих людей да еще именно в эту ночь луны луны луны?
Опять встаю, хожу туда-сюда, пью воду из ручья, бесформенные фигуры Дэйва с Романой недвижны под луной, вот лицемеры, «Сволочь, занял мое спальное место» – Я хватаюсь за голову, как же я одинок во всем этом – В страхе и поисках самоконтроля возвращаюсь в дом к зажженной лампе, курю, пытаюсь выжать последнюю красную каплю из липкой портвейной бутылки, куда там – Теперь когда Билли тихо и мирно спит я думаю если лечь рядом и обнять ее вдруг получится уснуть – Я забираюсь в мешок полностью одетый, чтобы не сойти с ума в голом виде и иметь возможность в любой момент сбежать, обутый, она чуть стонет но не просыпается когда я обнимаю ее воткнувшись во тьму негнущимся взглядом – Ее бледная плоть в лунном свете, бедные светлые волосики так аккуратно вымытые и причесанные, маленькое дамское тельце, не менее обременительное чем мое собственное, но такое хрупкое, тоненькое, я прямо со слезами смотрю на ее плечи – Разбудить бы и во всем исповедаться, но ведь испугается же – Я нанес непоправимый урон («Гаррапрарымый нарон!» – грохочет ручей) – Все что я говорю себе тут же пускает
