— Кстати, об одежде. Что я должна надеть?
— Да что хочешь! В любом случае все взгляды будут обращены на красавицу невесту. Я наконец-то познакомлюсь с твоим таинственным Осборном?
— Его зовут Освальд, и он все же не сможет приехать.
— Ой, Мил,
— Что?
— Когда герой собирается сделать невинную, девственную Жижи своей любовницей, Морис Шевалье говорит: «На несколько месяцев она послужит тебе неплохой забавой».
— Я понятия не имела, насколько это циничный фильм! Ужасно, что некоторые считают девушек всего-навсего временной забавой.
— Поэтому нужно заранее заключить договор о разделе имущества.
— А теперь ты сама говоришь цинично!
—
Под словом «претенциозный» она имела в виду «безработный».
— В какую часть Франции вы едете? — поинтересовалась я. — Куда-нибудь на Ривьеру?
— Нет, на французский остров с тропическими пляжами. На Тибет.
— Не смеши меня, — попросила я, но было поздно — я уже смеялась. — На Таити?
— Неинтересно, когда ты все так быстро угадываешь, — расстроилась Нэнси и тут же пустилась в детали, касавшиеся ее пляжного гардероба. А потом сказала: — Мил, ничего, что ты не будешь подружкой невесты? Тодд до сих пор печалится из-за того, что Себастьян не приедет.
— Нэнсита, я и так рада, что буду присутствовать на дне твоего плашенства, — заверила ее я.
Некоторое время назад мы пережили период ссоры, поскольку жених Нэнси состоял в связи с ОТБРОСом и КАКА. Теперь мы старались наладить отношения. Ради Нэнси я очень надеялась, что Том и впрямь не такой уж тупой, дорвавшийся до власти и зажравшийся осел, каким кажется на первый взгляд.
Закончив свои дела, я отрапортовала об этом Эдне, которая была на кухне. Обычно в этот час мы отправлялись на террасу, где все вместе предавались мирному
Эдна осмотрела меня с головы до ног и заявила:
— Юная леди, приведите себя в божеский вид, пока еще никто не приехал.
— Постараюсь, Эдна, даже учитывая некоторые обстоятельства.
— Какие еще обстоятельства?
— То, что меня так никто и не пригласил на крестины ребенка, и то, что у меня есть только рабочая одежда.
— Рабочая одежда? Напомните-ка мне, кто вы по профессии.
— Ваш намек на то, что я ужасно одеваюсь, возмущает меня до глубины души. Все те немногие вещи, что у меня есть, превратились в лохмотья из-за праведных трудов в саду.
Эдна издала какой-то непонятный презрительно-ядовитый звук, нечто среднее между смешком и имитацией рвоты, и тут на пороге возник Освальд. Эдну он чмокнул в щеку, а меня подверг более обстоятельному влажному приветствию.
— Твоя бабушка довела меня до истощения, заставляя заниматься непосильным трудом, — пожаловалась я.
Освальд опустил руку и, ущипнув меня за попу, констатировал:
— Да ладно, бабуле еще есть над чем поработать.
Эту фразу они оба сочли смешной.
Тут раздался телефонный звонок.
— У меня такое чувство, Освальд, что это снова звонит твоя мать, — сказала Эдна, направляясь в кабинет, к телефону.
Уинни и малышка появились в тот самый момент, когда домой приехал Сэм. Он очень похож на Освальда, только у него более узкий нос, более округлый подбородок и более гладкие скулы. У Сэма большие грустные карие глаза и вьющиеся каштановые волосы, которые он постоянно пытается усмирить.
Когда Эдна вернулась на кухню, мы все увлеченно болтали.
— Что, моя мама зависла на какой-нибудь распродаже? — поинтересовался Освальд.
— Это была не твоя мать, — спокойно возразила Эдна. — Это был Иэн. Он едет сюда.
Клянусь, если бы она со всей дури огрела меня по башке пятикилограммовой тушей кижуча, я удивилась бы куда меньше.
Иэн Дюшарм — дальний родственник Уинни. Он приезжал сюда в прошлом году, и мы провели с ним вдвоем несколько развратных дней. Мне Иэн казался экстравагантным, привлекательным и довольно-таки испорченным, к тому же неизвестно по какой причине я ему нравилась.
Обычно во всем винят гонца, поэтому Освальд смерил бабушку холодным взглядом.
— Какими бы ни были наши отношения с Иэном, — с характерной для него торжественностью провозгласил Сэм, — я рад, что он хочет увидеть малышку и установить с ней контакт.
— Сэм прав, — согласилась Уинни. — Это большая честь, что он приедет…
— В чем тут честь-то? — удивилась я.
Ну, приедет на тусовку по поводу крестин ребенка какой-то гуляка, любитель путешествий, — и что?
— Я хотела сказать, это очень мило с его стороны, что он решил приехать, — быстро проговорила Уинни. — Сэм, ну скажи, правда же это мило?
Сэм согласился с женой и добавил скороговоркой:
— Приятно иметь заботливых родственников.
На это мне было нечего возразить, поскольку, кроме моей давно умершей бабушки, с заботливыми родственниками я не сталкивалась.
Уинни смерила Освальда суровым взглядом, словно желая напомнить, что ее приемную ежедневно наполняют метамфетаминовые наркоманы, скандальные алкоголики и орущие подростки, с которыми она умудряется справляться.
— Я рада, что мой кузен едет сюда, дабы взглянуть на ребенка. А кто недоволен — будет иметь дело со мной.
Освальду пришлось пойти на уступку, он еле заметно кивнул.
Уинни улыбнулась и заговорила об имени для ребенка. Большинство старших родственников семейства после иммиграции в страну взяли президентские фамилии, поэтому малышке предназначено было носить фамилию Хардинг-Грант или Грант-Хардинг.
— А может, ей и имя подобрать президентское? — предложила я. — Например, Уорренетта или Миллардина.[17]
Лицо Уинни приняло такое оскорбленное выражение, что я немедленно заткнулась.
По пути в хижину Освальд молчал.
— Проклятый Иэн Дюшарм, — в конце концов произнес он.
— Я знаю, что у тебя есть претензии к Иэну, но ведь тогда я была свободна, а ты был помолвлен с Уинни. Я примирилась с твоим прошлым, думаю, ты должен поступить так же.
— Неверное сравнение. Мою помолвку заранее спланировали, к тому же у нас никогда не было интимных отношений с Уинни.
