собой. Недолго думая, она сняла с вешалки шелковый халат и открыла Марине одетая точно так же, как во время их разговора по телефону.
Увидев Марину на лестничной площадке, Вероника застыла от ужаса: она забыла обдумать заранее, нужно ли Марину поцеловать. Последний раз они, кажется, целовались в щечку… но кто кого? Уместно ли пациентке целовать психоаналитика? Ведь это как бы своего рода заискивание, как бы выпрашивание ответной ласки… возможен ли после этого полноценный сеанс? Но Марина вправе воспринимать момент встречи как вводный, формальный; если ее не поцеловать, вдруг она подсознательно скажет себе: «Как же так? Последний раз Вероника меня целовала, а сейчас нет; почему бы это? Может, просто забыла, а может…» — да кто знает, что она способна вообразить! Так или иначе, тончайшая ткань их предстоящего общения изначально будет с изъяном.
Марина тем временем переступила порог и, опять-таки своим действием ликвидируя трудности Вероники, с улыбкой поцеловала свой палец, а затем легонько коснулась им Вероникиной щеки. Прежде чем Вероника успела осмыслить этот несколько неожиданный способ приветствия, Марина предостерегающе подняла руку и сказала:
— Только не вздумай ко мне прижаться — на улице ни с того ни с сего как ливанет…
— Ты же вся мокрая! — ахнула Вероника.
— Я и говорю.
— Давай ее сюда быстренько.
Счастливая от того, что приветствие прошло удачно, она схватила Маринину куртку из искусственного меха, действительно насквозь промокшую, и надела ее на электрический калорифер. Бедная девочка, подумала она, какое на самом деле носит дерьмо… а здесь заштопано… да как аккуратно… На глазах Вероники выступили слезы. Не меньше часа будет сохнуть; это хорошо…
— Кофе будешь?
— Ага. Вообще-то я не собиралась сегодня начинать; раз уж так вышло, надо бы сперва обсудить всякие общие темы — где, да когда…
— …да почем, — хихикнула Вероника.
— Я говорила тебе, это не главное.
— Тем не менее… Но постой! разве твоя госпожа… впрочем, называть ее госпожой на сеансах вряд ли уместно; я буду называть ее Аной, хорошо?
— Конечно; она и сама велела мне так ее называть…
— А почему же ты называешь ее госпожой?
— Мне так захотелось, и она разрешила. Будем говорить о ней или о тебе?
— Вообще-то обо мне, — замялась Вероника, — но тем самым и о ней тоже… Ты же понимаешь, что у меня за проблемы и какое место в них занимает она.
— Да.
— Так вот, я хотела спросить… Она сказала тебе, какую феньку я отмочила?
— Это насчет якобы психоаналитика?
— Ну. — Вероника почувствовала, что краснеет.
— Подумаешь, — хмыкнула Марина. — Ты же хотела добиться своего?
— Ну.
— Это не пошло ей во вред?
— Нет.
— Так что ж ты дергаешься?
— Я думаю, что в первую очередь навредила сама себе, — виновато сказала Вероника, — а через это и ей… Ты что, уже начала сеанс?
— Я бы не хотела; но ты задала конкретный вопрос…
— Извини. Больше не буду. Э-э… может, нам какое-то время встречаться у нее на квартире? Пока их нет. Там удобно, привычно… ты же все равно будешь приходить?
Марина замялась.
— Видишь ли…
— Что? — насторожилась Вероника и почему-то перестала ощущать себя пациенткой.
— Я как раз хотела тебе сказать… Они не улетели.
— Как?
— Да так. Вернулись домой.
— Что-то с рейсом?
Марина мрачновато покачала головой.
— Такое впечатление, что рейс тут не при чем.
— Погоди-ка. Даже не знаю, что спросить… Значит, они сейчас дома?
— Откуда мне знать.
Вероника встала из-за стола, достала сигареты и нервно закурила. Подняла телефонную трубку. Глянула искоса на Марину. Та опять покачала головой. Вероника подумала и положила трубку на место.
— Ты можешь рассказать, что произошло?
— Конечно… то, что я видела — а видела я всего ничего. Мне кажется, они поругались.
— Хм.
— Я была там, наводила порядок — мы же собирали вещи, пораскидали везде всего… И тут они пришли. Госпожа… Ана увидела меня и сразу же вежливо выставила.
— А почему ты решила, что поругались?
— Я не решила, — уточнила Марина, — просто возникло такое ощущение… Они были не такие, как всегда. Кстати, сейчас я почти уверена, что там что-то случилось.
— Почему?
— Она же не позвонила тебе, верно?
— Да, — тихо сказала Вероника.
— А если бы что-то с рейсом, я думаю, позвонила бы.
Марина немного помолчала и добавила:
— Это не мое дело… как служанки, я имею в виду… но для наших с тобой целей мне хотелось бы знать, что случилось. — Она прямо посмотрела Веронике в глаза. — Я могу на тебя рассчитывать?
— Но я же знаю еще меньше твоего!
— Тебе она скажет. Мне… я не могу у нее спросить.
— Ага. То есть… я звоню, да?
— Подожди.
— Почему?
— Твой звонок наверняка покажется ей подозрительным. Ведь ты должна думать, что они улетели.
— Но я скажу, что ты мне… — начала было Вероника и осеклась, столкнувшись с напряженным взглядом Марины. — Понимаю… Ты не должна была мне этого говорить.
— Это
— Конечно, она! — Внезапный холодок в голосе Марины заставил Веронику поежиться; она испугалась, что Марина сейчас встанет да и уйдет. — Нет-нет, ты правильно сделала, что рассказала. Раз они вернулись и она не звонит, значит, там действительно что-то… и я, между нами, вовсе не уверена, что она сама бы мне в этом призналась. Не приди ты ко мне, я бы так и думала, что они в Испании… а тем временем у них бы это прошло, и я бы так ничего и не узнала.
— Все правильно, — кивнула Марина. — Но ты ведь хочешь узнать?
— Боже, — Вероника взялась за голову. — Но как?
— Очень просто, — сказала Марина. — Ты же хотела договориться со мной о сеансе, верно?
— Ну?
— И где бы ты стала меня искать?
— Марина, ты гений! — восхитилась Вероника. — То есть, я думала, что ты там… а ты, кстати, и была
