пришли в движение их желания [борьбы] и повысились их голоса.
Имам приказал кривому Мухаммеду Эфенди тал-Хуми направиться к тем спускавшимся [русским] с 20 товарищами имама для битвы с ними и отражения их. И народ пошел против тех, даже женщины и дети. Они сражались, убивали и прогнали русских. Русские стали подниматься [на гору], отступая, а сзади них войска имама сражались с ними, наступая, до тех пор, пока те не поднялись на вершину горы. Тогда вышедшие из крепости вернулись обратно, укрепились в ней и опять были осаждены как раньше. В один из дней начальник крепости отправил находившихся там отступников из Ахди обратно в их селение, поклявшись им, что эта крепость будет завтра взята. Когда же они пришли в Ахди то имам послал их и некоторых из тех, кто находился в селении, в крепость селения Ыриб в качестве заложников. Среди них был их ученый, поэт Мирза Али. На следующий день со стороны Хазра пришел проклятый Аргут. Войска имама для сражения вышли на обширную равнину и там сражались.
Пали смертью праведных Осман наиб Ири, муфтий Ири, ученый Мухаммед, сын Маруфа ан-Нукуши, два [213]ученых, мухаджир Хаджияв, сын Цитави ал-Хучути, и Мухаммед, сын Абд ал- Латыфа ал-Элисуви, оба товарищи Данияль-султана, и ряд других. Затем войска имама отступили, а враги нападали на них сзади, раздевали, брали в плен и убивали. Все войска имама отступили, и он сам вернулся. Однако люди селения Ахди не нападали на них сзади, подобно всем прочим отступникам. Имам поставил наблюдателей из своих товарищей в теснине дороги для того, чтобы они отобрали у ополченцев все то, что последние взяли у жителей этих селений, и возвратили обратно владельцам. Конец.
Затем из числа тех, кто был забран в плен в этом сражении, некоторые умерли в руках русских, некоторые были обменены на тех, кто был взят оттуда заложниками, и на начальников крепости Ничик. Большинство из тех, кто был там взят в плен или убит, были люди Данияль-султана.[122] По его возвращении, утешая его, я написал ему письмо, в нем вот эти два стиха:
Стоит ли печалиться, когда есть уже предрешения.[123] Мы стремимся, поистине, к достижению только того, что предрешено. Владыка решает, а рабы — на них долг быть довольными. Ведь каждый из них [будет] вознагражден. Заключение. Сочинил это поэт Мирза Али, будучи огорчен заключением его здесь и гневаясь.[124] [214]
Поистине, я — чужеземец. Моя книга — мой друг. Поистине, я — одинок. Горе мое — мой собеседник. Я был поражен заботой и скорбью настолько, что Где же мне равный? где мне подобный? Я удален от всего, что у меня было. Где же мое дешевое? где мое дорогое? Пришли уж в расстройство моя мысль, мой ум и мое понимание. Ну, как я буду беседовать с плохим размышлением? Я не мог понять того, что прошло надо мной, Будь то в четверг или среду. Не было для меня приятным то, чем я питался, И горькой мне была прохладительность чаши. Я жалуюсь Аллаху на мое огорчение и мою трудность, Я стал слабым, презренным не имея покровов [защиты]. Спроса на меня не осталось ни у какого народа, Мои чистые деньги для них стали как мелочь копеек. Надеялся я на пользу от людей этого времени, Но они оказались общиной людей злосчастий. Я встал перед ними, чтобы их возвысить, А мое стояние им показалось подобно сидению. Я служил им, дабы были они благодарны. Любой из них возглавляемый был надо мной возглавляющим. А они погубили справедливости и благодарны не были. Искомое нами они заменили обратным ему. Для каждого мужа, который хранит обещания, Уединенность сердец — лекарство для душ. Веселость лица — доказательство верности, Нет пользы от грозного и угрюмого. Содействия моего владыки заставляют распускаться узлы И отсекают бедствия так же, как отсекают секиры. [215] Аллах! тяжелое сделай легким для нас. Обрадуй, милосердный, мои несчастия-беды. О истина! Приведи меня к истине, о мой владыка. К истине того, кто не шел как эти язычники. В 1264 [году] я был посажен в тюрьму глубокую, Заключен был в темницу темную. Посылай же молитву и мир преславному, Пока тянутся строки и длится бумага. И Мирза Али взывает к своему владыке: О владыка, будь для меня [защитником] и уничтожь творящего против меня козни. В параллель стихам Мирзы Али я сочинил стихи в утешение путем назидания и с призывом благословения для тех, кто остался там из пленников. Мои слова:
Я прославляю владыку главного посланника, Молитва над ним и сладостный мир. Что за удивление — жалоба сотворенного На того, кто перед людьми стоит на молитве,[125] Объединив все условия и выполнив все основания Словом и делом, молится с возглавляющим сердцем,[126] С умыванием и омовением, с обращением молитвы в сторону «кыблы»,[127] С сохранением времени [молитвы] и покрытием покровами. У него — и еда и питье, но он хотя бы похлебки или воды [Всегда] недостаточной тронул. [216] Нет, он обязательно дождется утешения трудностей, Посредством милости тайной, или дорогого подарка. Беседует с ним тайно сердце сокрушения, Отсекая примеры людей, имеющих позорные мысли. Нет пользы, которую бы мог принести любой возглавляющий из них, И нет вреда, который могла бы оттолкнуть мощь их возглавителя. Хвала за то, что мечеть — место твоего испытания, 
