человека.
Они ушли, и Денни, вдруг заметив, что ее всю трясет, до боли стиснула пальцы, чтобы хоть как-то унять нервную дрожь.
Менеджер неловко кашлянул.
— Уверен, что это всего лишь неприятное недоразумение, — проговорил он, не глядя ей в глаза. Денни прекрасно понимала его состояние. — Но мы были бы вам очень благодарны, если бы вы старались избегать встреч с миссис Мередит. И… нам бы хотелось избежать общения с полицией.
— Точно, — прошептала Денни. — Полиция — это всегда плохо.
— Благодарю вас, — сказал мистер Бакстер. — Я уверен в ваших добрых намерениях, но миссис Мередит обладает огромным влиянием, а я недавно получил это место, и мне… нам… я имею в виду отель… ну, и мне самому тоже, конечно… нам не нужна дурная слава.
— Я вас понимаю. — Денни даже пожалела его, но себя она жалела гораздо больше. Подумать только, едва не заработала сердечный приступ посреди самого отвратительного гостиничного холла во всем Огайо!
— А полиция, я думаю, как раз и означает дурную славу, — как-то неуверенно добавил мистер Бакстер.
— Это уж точно, — подтвердила Денни.
— Значит, мы договорились. — Мистер Бакстер коротко кивнул, повернулся уходить, снова крутанулся к Денни и промямлил: — М-м… хорошего вам отдыха.
— Спасибо, — отозвалась Денни.
Как только он ушел, Денни откинулась на спинку кресла и попыталась успокоить колотящееся сердце. «Тебе необходимо столкнуться хоть с кем-нибудь, кого ты не в силах с ходу очаровать», — таков был совет Пейшенс. И вот судьба подбрасывает ей Дженис Мередит. Какая жалость, что у нее нет возможности отыскать укатившую на медовый месяц Пейшенс и все выложить! Хоть кто-то же должен получить от всего этого удовольствие. «Думай же!» — приказала себе Денни. А потом, заметив, как на ее нахмуренное лицо с любопытством косятся зеваки в холле, она покинула свое кресло и направилась в сторону арки из красного дерева и меди, которая определенно вела в бар. В барах люди частенько сидят насупившись; там она не будет привлекать к себе внимания.
Почувствовав себя немного увереннее в прохладном полумраке, она заказала виски у миниатюрной рыжеволосой девушки и погрузилась в раздумья о сегодняшних плачевных событиях. Сначала Дженис Мередит облила ее презрением, затем разговор с Треллой, этим пережитком прошлого. «Найди себе приятного молодого человека» — так, кажется, она сказала? Ну и напоследок этот нытик-менеджер, который, по всей вероятности, кормит целый выводок детишек мал мала меньше…
— С вами все в порядке? — участливо спросила барменша, поставив перед Денни бокал с виски.
— У меня выдался отвратительный день, — сказала Денни. — Все у меня идет наперекосяк…
Рыжая малышка приветливо улыбнулась.
— Тогда добро пожаловать в мое царство. К тому же вечер только начинается, так что дела еще могут пойти на лад.
— Хуже уж точно не будет. — Денни подняла бокал. — Спасибо. Сейчас мне это необходимо.
— К вашим услугам, — улыбнулась гостеприимная хозяйка бара.
Девушка уплыла к другому концу стойки обслуживать клиентов, а Денни, пригубив виски, снова занялась самоанализом. Итак, ей дали от ворот поворот. Что ж, это еще не конец. Возможно, она еще сумеет как- нибудь добиться этого интервью. Вопреки упрямству Мередит, вопреки непробиваемой тупости Треллы и тошнотворному ужасу менеджера…
Денни закрыла глаза, охваченная отчаянием. Надо взять себя в руки и успокоиться. Напряжение еще никого ни к чему хорошему не приводило. А в данном случае напряжение крайне неуместно. Нецелесообразно.
«Спокойствие — вот что тебе нужно. Спокойствие. Самообладание. Сообразительность. Если успокоиться, то наверняка можно найти решение проблемы. Если успокоиться, то можно вернуть себе привычное очарование».
Денни глубоко вздохнула, широко открыла глаза и взглянула на свое отражение в зеркале за стойкой бара. Вот так. Отлично. Она выглядит милой, уверенной в себе женщиной. Великолепно. Просто замечательно. Денни послала зеркалу свою самую очаровательную улыбку.
— Вот это, я понима-аю, улыбка!
Денпи резко обернулась. Деревенщина из холла, тот самый, у которого «уйма денег», нацелил на нее весь свой арсенал — восторженный взгляд темных маслянистых глаз, приторно-сладкую ухмылку и самодовольное обаяние. Он казался чуть ли не копией того первого парня, на которого она налетела при входе, только этот был выше. Шире в плечах. Мощнее. Собственно, если бы не бессмысленный взгляд, его можно было бы назвать весьма привлекательным. Наверняка получил состояние в наследство. Самому заработать «уйму денег» у него бы мозгов не хватило. Впрочем, ей-то какая разница? У нее и без него хватает проблем.
— Убирайтесь!
— Ну-ну, что вы? — Он взгромоздился на табурет рядом с ней и расплылся в улыбке, напоминая огромного глупого щенка. — Держу пари, такая улыбка обеспечит вам исполнение любого желания. Во всяком случае, ужин со мной она вам уже обеспечила.
Рыжеволосая барменша скользнула в их сторону. Денни краем глаза поймала ее усмешку и едва успела стереть свою.
— Благодарю вас, нет. Придется повторить, раз уж вы забыли — у вас нет ничего, что бы меня заинтересовало. И будьте так добры… Мне бы хотелось побыть в одиночестве. — Денни хотела повернуться к нему спиной.
— В одино-очестве? Такой хорошенькой леди? Да ладно вам! — Он доверительно наклонил к ней голову, словно собирался поделиться каким-то секретом.
Денни, стиснув зубы, заерзала на табурете.
— Нет, никогда, ни за что в жизни, категорически нет! — сказала она, отчетливо выговаривая каждое слово.
Девушка за стойкой прикусила губу. Его глаза расширились от удивления, и простофиля слегка отпрянул.
— Вот так дела, а обычно этот комплимент улыбке приносит мне успех. Но я легко приспосабливаюсь к обстоятельствам. Ладно. Ваша улыбка просто ужасна. Денни крутанулась на табурете с намерением уйти, пока она его не убила.
— И сами вы уродина!
Денни окаменела; рыжая барменша захлопала глазами.
— Ну, как мои успехи? — поинтересовался дуралей, снова нацепив свою щенячью ухмылку. — Уже лучше?
Денни, сбитая с толку происходящим, затрясла головой.
— Это я уродина?
Он несколько раз кивнул; голова у него заходила вниз-вверх наподобие поплавка.
— И походка у вас, наверное, как у каракатицы. Поэтому я и пригласил вас со мной поужинать. Хоть спрячетесь в кресле.
Денни скрестила на груди руки.
— Улыбка у меня ужасная… сама я уродина… а походка, как у каракатицы?
Он снова кивнул.
— Вроде того. Так как насчет ужина?
Боже милостивый, и после этого все удивляются, почему среди женщин так много лесбиянок?
— Я уже сказала — ни за что в жизни, — отрезала Денни и повернулась к выходу.
— Фу-ты! А тете Трелле вы почему-то очень понравились.
Денни развернулась к нему.
— Трелла — ваша тетя?
— Ну, не совсем. — С совершенно дурацким видом он облокотился на стойку. — Она давнишняя подруга
