находил, что все можно было предотвратить. Однако для этого требовалось правильно осмыслить то, что творилось тогда у камина в библиотеке замка в Борах, где вместе со всеми остальными сидели Вечорек и Катажина.
Но тогда преступник еще не мог предугадать, как повернутся события. И ничего не подозревающая жертва пребывала в превосходном настроении, как и еще одно лицо, чья смерть будет нужна убийце ничуть не меньше первой.
Разгорающийся огонь озарял лицо черного властителя, отбрасывая пляшущие отблески на завитки искусно изготовленной позолоченной рамы, а когда пламя меркло, вся стена вместе с картиной погружалась в темноту.
Вечорек, удобно устроившийся на мягкой банкетке, смотрел, полуприкрыв глаза, на лик «Третьего короля» и лениво гадал, оправдан ли вообще их приезд в Боры. Скорее всего, прикидывал он, не произойдет ничего.
Вся эта история основывается на сплошных домыслах, а если даже... — так ведь он сегодня ночью снимет картину со стены, повесит на ее место копию, и с этой минуты нужно будет только внимательно наблюдать, поджидая вора, который, впрочем, может и вовсе не объявиться. Вечорек вздохнул. Он имел о себе весьма высокое мнение: за десять лет розыскной деятельности он расследовал несколько по- настоящему сложных уголовных дел, и это нынешнее задание он мог со спокойной совестью воспринять как внеочередной отпуск, подаренный добрым начальником. Да-да, именно так. Отпуск... В камине затрещало полено, рассыпая вокруг темно-красные искры. Одна из них вылетела за решетку. Вильчкевич, нагнувшись, вернул ее щелчком в очаг.
— Обстановочка — аккурат чтобы вызывать духов, — заметил Жентара.
— Говорите, что хотите, — тряхнула головой Садецкая, — а я твердо знаю, что духов не бывает. Но это мне не мешает их бояться. Вообразите только, что они мне устроили месяц назад, — повернулась Магдалена к Катажине, указывая на улыбающегося Жентару и на Марчака, чьи мефистофельские черты выражали затаенное торжество, а огромная выпрямленная нога едва ли не касалась пылающих поленьев.
— Они водрузили у меня в комнате между дверью и выключателем рыцаря в латах, а потом до слез хохотали, когда я закричала; хотела бы я знать, кто сохранит самообладание, когда, войдя в комнату и протянув руку к выключателю, наткнется на ледяное человеческое лицо. Я отскочила назад и распахнула дверь. А в коридоре света хватает только на то, чтобы не выбить себе впотьмах зубы. Видно, аристократы блуждали на ощупь, а народная Польша не успела ввинтить лампочку поярче... И что же я вижу? В моей комнате стоит черный человек, который вдруг бросается на меня и повисает в воздухе. Оказывается, они поставили его туда и привязали веревкой к двери. Когда створки открылись настежь, фигура полетела вперед!
Садецкая рассмеялась:
— Вот такова жизнь женщины, вынужденной сосуществовать с большими детьми. И это взрослые мужчины, художники, цвет нации!
— Да, здорово тогда пришлось поработать, — серьезно произнес Жентара. — Но такого вопля даже я не ждал. Этим ты нас с лихвой вознаградила.
— Ну уж больше меня никакой дух не напугает!
— Разве что настоящий, — трагически прошептал Марчак. — Это было бы совсем другое дело, верно?
— Перестань, — остановила его Магда, но голос ее прозвучал не очень уверенно. — Никто никогда не видел и не слышал ни одного настоящего духа, не правда ли, пан хранитель?
— Гм... Видимо, это так, — улыбнулся тот.
— Что значит «видимо»?
— Это значит, что нет разумных оснований уверовать в сверхъестественное. Но я как хранитель замка призван блюсти не только мебель, статуи и картины, но и местные поверья.
Он загадочно сощурился и продолжал:
— В хронике семьи владельцев замка встречается ряд записей, от которых поднимутся волосы на голове у слабонервных исследователей.
Он замолчал. Вечорек взглянул на Катажину. Та сидела с серьезным видом, не отрывая глаз от Янаса. В ее взгляде читалось недоверие, смешанное с чем-то, что Вечорек определил для себя как ожидание.
Нет женщины, которая не поверила бы чему угодно, даже самой невероятной бессмыслице, если ей это расскажут в подходящей обстановке. А разве для рассказа о привидениях можно представить себе обстановку удачнее этой?
Вечорек огляделся. За большими окнами чернели кроны деревьев в парке. Лунный свет заливал окрестности замка, проникал сквозь мощный оконный переплет в библиотеку и, не успев добраться до ее середины, гас на ковре. Стекла книжных шкафов отбрасывали мерцающие блики, что лишь усиливало темноту в комнате. Да еще это ощущение пустоты! Она была за каждой дверью: анфилада пустынных залов, мертвая мебель, портреты, освещенные холодными отблесками в глазах давно почивших людей. Лунный отсвет на оружии, которым убивали столетия тому назад. Лестницы, закоулки, ниши. Темные, совсем не такие как днем.
— Вы тут помянули духов, — спокойно продолжал хранитель. — Так вот, у нас имеется масса записей, способных удовлетворить самого разборчивого спирита. Как раз сегодня я листал их в связи с книгой о музее, заказанной мне одним издательством. Очень интересно. Впрочем, наши сотрудники, профессор Гавроньский, да вот и пан Марчак, все это знают. Мы не раз читали выдержки оттуда, когда вы бывали в замке. Так что не стоит повторяться.
— Но мы-то этого не слышали! — Магдалена Садецкая умоляюще сложила руки. — Я буду жутко бояться, но почитайте нам! Мы вас очень просим! И Вечореки наверняка захотят послушать, и Витек тоже...
— Да-да, пан хранитель. Это безумно интересно! — сказала Катажина, и Вечорек заметил, как у нее загорелись глаза.
— Ну, хорошо, раз вы настаиваете... — ясно было, что хранителя не пришлось бы просить дважды. — Я зачитаю вам несколько отрывков, хорошо характеризующих образ мышления человека на пороге прошлого столетия, да и позднее. Добавлю, что писали это отнюдь не малограмотные люди, а непосредственно члены княжеской семьи. Вы и сами в этом убедитесь. Минутку.
Бесшумно ступая по мягкому ковру, он подошел к одному из шкафов и открыл его.
Жентара поднялся со стула, взял два больших полена, лежавших перед решеткой, и отправил их в камин. Огонь было погас, но спустя несколько мгновений язычки пламени начали лизать полено и вскоре охватили его целиком. В библиотеке стало светлее.
— Это как раз для тебя. Сейчас тут будет жарко, как в пекле, — бросил Жентара Марчаку.
Хранитель вернулся к камину, неся под мышкой два толстых, переплетенных в мягкую кожу тома. Он придвинул кресло к огню, держа книги на коленях, поближе к свету, и быстро пролистал несколько страниц.
— Записи о сверхъестественных случаях встречаются тут в изобилии, и это вполне понятно. Авторы хроники заносили сюда только то, что представлялось им из ряда вон выходящим. Стихийные бедствия, наезды гостей, балы, войны, рождения, смерти — а иногда и вещи интимные, к примеру, любовь, жажда мести или имущественные споры. Привидения, естественно, не относились к обиходным явлениям даже в замках с такими традициями, как у нашего. Одной из главных загадок в этом доме стал сигнал, если можно так выразиться, который подавал «Третий король» Риберы. Картина попала в Боры довольно поздно, это был подарок Екатерины II. Императрица отметила так заслуги членов княжеской семьи при выборах короля Станислава Августа и создании конфедерации. Разумеется, это был не единственный ее дар, но именно он связан с записками, которые я собираюсь вам зачитать. Минутку... Сейчас найду... Вы все, конечно, обращали внимание на колокольчики, украшающие королевскую мантию... Так, вот что пишет молодой князь Михал. На дворе год 1789-й, эпоха Французской революции. Слушайте же.
«Поелику отец мой, Его Светлость князь, давно уже недужил, то все мы, сиречь я, матушка и обе сестры мои, Барбара и младшая Хелена, опасались за его жизнь. Однако же прошлую неделю ему внезапно полегчало, так что он стал чувствовать себя много лучше. Отец призвал нас к своему ложу и долго со всеми
