покинули город и заняли оборонительные позиции на близлежащих сопках. В порту остался небольшой отряд охранения, а также несколько диверсионных групп для подрыва складских помещений и наиболее важных городских объектов. Морские десантники быстро сломили их сопротивление и овладели Расином.
К исходу 11 августа командующий 1-м Дальневосточным фронтом уточнил задачу войскам 5-й армии генерал-полковника Крылова: быстрее продвигаться на Муданьцзян и после овладения им — на Чанчунь. Это, по мнению маршала Мерецкова, должно было оказать решающее влияние на последующий ход военных действий. Для выполнения поставленной задачи командарм 5-й создал передовой отряд в составе 76-й танковой бригады и двух усиленных стрелковых батальонов на автомашинах. В ночь на 12 августа эта ударная армейская группа стремительно двинулась на Муданьцзян.
Выйдя на рубеж Туцюань — Лубэй, соединения 6-й гвардейской танковой армии оторвались от основных баз снабжения на четыреста пятьдесят километров. Автотранспорт безнадежно отстал. Войска остро нуждались в горючем и продовольствии. Ощущалась острая нехватка воды. В 9-м гвардейском механизированном корпусе, после преодоления его соединениями перевала Корохон, две трети танков, все самоходные артиллерийские установки и почти половина автомашин остались без горючего. Армейские и фронтовые колонны с горючим, продовольствием и водой завязли в песчаных дюнах на пути к перевалам Большого Хингана.
Снабжение войск генерал-полковника Кравченко горючим стало наиболее серьезной проблемой дня. 5-й гвардейский танковый и 9-й гвардейский механизированный корпуса генералов Савельева и Волкова вынуждены были временно перейти к действиям сводными отрядами. Для их боепитания пришлось слить горючее со всех остальных машин ударных корпусов. 46-я гвардейская танковая бригада вела наступление всего лишь восемнадцатью танками, 30-я гвардейская механизированная бригада — семью танками и двумя ротами мотопехоты. В 7-м механизированном корпусе генерал-лейтенанта Каткова 36-ю мотострелковую дивизию из-за отсутствия горючего пришлось вообще вывести во второй эшелон.
Для решения проблемы обеспечения горючим войск 6-й гвардейской танковой армии командующий Забайкальским фронтом Малиновский приказал использовать 21-ю гвардейскую и 54-ю транспортные авиадивизии 12-й воздушной армии. В сложных метеоусловиях, при густых туманах и в непрерывный дождь, при отсутствии сколько-нибудь пригодных посадочных площадок в горах в течение одного дня 12 августа авиаторы перебросили по воздуху свыше пятисот тонн горючего, исключив возможную паузу в боевых действиях ударных подвижных соединений. В этот день гвардейцы 5-го танкового и 9-го механизированного корпусов генералов Савельева и Волкова, по приказу командующего фронтом, резко повернули на юг и повели успешное наступление на Мукден. 7-й механизированный корпус генерал- лейтенанта Каткова продолжал наступление в направлении Чанчуня.
Получив донесение Главкома дальневосточной группировки Василевского за 11 августа, Верховный тут же пригласил в Кремль начальника Генштаба генерала армии Антонова. Вместе они продолжили анализ сложившейся обстановки на Дальневосточном ТВД, тесно увязав его с важнейшими политическими аспектами. С них Сталин и начал диалог.
— Японское правительство, товарищ Антонов, заявило через посольства Швеции и Швейцарии о том, что оно принимает условия Потсдамской декларации о безоговорочной капитуляции, — Верховный подчеркнул значимость этих слов традиционным «загребающим жестом» правой руки, в которой держал набитую табаком трубку.
— У него нет другого выхода, товарищ Сталин, — начальник Генштаба оторвал на минуту взгляд or разложенной на столе огромной карты всего региона. — Сам факт перехода наших войск в наступление в период муссонных дождей оказался для противника совершенно неожиданным. Успех войск 1-го Дальневосточного фронта по прорыву приграничных укрепрайонов лишний раз это подтверждает. Верховный согласился, продолжил мысль Антонова:
— Там, на Приморском направлении, японцы планировали надолго задержать наши войска, но просчитались. Теперь еще большим их просчетом является переход подвижных соединений Забайкальского фронта через горы Большого Хингана. Оперативные планы Ставки в полном объеме выполняются.
Начальник Генштаба продолжал развивать возможную стратегическую перспективу:
— Переход в наступление войск 2-го Дальневосточного фронта также ставит перед командованием Квантунской армии неразрешимые проблемы. Прорыв соединений 15-й армии в район Харбина так или иначе, вынудит командование 1-го фронта к отводу своих войск из Северо-Восточной Маньчжурии во избежание их окружения.
Верховный, сделав два-три «челнока» вдоль кабинета, остановился рядом с генералом армии Антоновым, чиркнул концом мундштука по карте в полосе наступления Забайкальского фронта, рассудительно заключил:
— Войска генерала Кравченко продвигаются вперед двумя колоннами. Правофланговая колонна, наступающая на Мукден, более сильная. Сейчас она находится в районе Лубэя. Как вы думаете, товарищ Антонов, эффект их действий не получится большим, если танковый корпус генерала Савельева, Ставка перенаселила бы на Чанчунь?
На «оперативке» такое решение представлялось очевидным, выигрышным. Но с учетом всех обстоятельств, начальник Генштаба уверенно возразил:
— Карта, товарищ Сталин, позволяет предположить и такой вариант действий одного из подвижных корпусов. Фактически же с ним нельзя согласиться по трем причинам. Во-первых, корпуса 6-й гвардейской танковой армии оторвались более чем на семьдесят километров от стрелковых соединений 17-й армии, наступающих на Чифын. Во-вторых, в направлении Мукдена более развита дорожная сеть, что решающим образом влияет на темп наступления подвижных соединений. В-третьих, прорыв к Мукдену отрезает резервы Северного Китая от Центральной и Северной Маньчжурии.
Доводы убедительны, но Верховный все же не согласился:
— Передайте, товарищ Антонов, эту идею в штабы Василевского и Малиновского. Пусть они на месте взвесят, в каком направлении стоит наступать корпусу генерала Савельева.
Наступление всех наших фронтов 12 августа окончательно определило благоприятную перспективу. Войска Забайкальского фронта овладели в этот день Халун-Аршаном и Якэши. Войска генерала армии Пуркаева юго-восточнее Благовещенска и в междуречье Сунгари и Уссури заняли Фугдин, Даякэ, Дадайхэ и Саньитунь. Соединения 1-го Дальневосточного фронта овладели городами Мишань, Хулинь и Линькоу.
В этот же день в адрес председателя СНК Сталина поступило очередное послание президента Трумэна, в котором он предложил назначить генерала армии Макартура Верховным Командующим союзных держав для принятия, координации и проведения общей капитуляции японских вооруженных сил. Американский президент просил немедленно уведомить его о назначении представителя Советского Союза для участия в процедуре подписания Акта о безоговорочной капитуляции Японии. В ответном послании Сталина сообщалось, что представителем советского командования на Дальневосточном театре военных действий назначен генерал-лейтенант Деревянко, которому и даны все необходимые инструкции.
Переполох, который царил в высших сферах японского руководства с самого утра 9 августа, практически никак не сказался на фронтовой обстановке в Маньчжурии. Командование Квантунской армии мало что знало о происходящих событиях в Токио. Срочных шифровок об объявлении войны Советами оно не получало. В неведении о происходящем оставались командующие 3-м и 1-м фронтами, 4-й отдельной армией генералы Усироку, Кита и Микио. Их войска не были приведены в повышенную боевую готовность. Застигнутые врасплох гарнизоны укрепрайонов вдоль приморской и маньчжуро-советской границ, потеряв управление свыше и не отдавая себе отчет в том, что же все-таки надо делать в чрезвычайных условиях, начали сумбурный отход в глубь территории. А ведь согласно оперативному плану Квантунской армии, для того они и создавались, чтобы задержать войска противника в приграничной полосе, нанести ему невосполнимый урон.
Не получив четких указаний из Чанчуня[59], генерал-лейтенант Усироку утром 9 августа отдал упредительный приказ войскам 3-го фронта на отход в глубь Маньчжурии, с тем, чтобы, произведя перегруппировку сил, дать бой противнику на Маньчжурской равнине. Согласно приказу командующего фронтом 107-я и 117-я пехотные дивизии 44-й армии генерал-лейтенанта Хонго начали отход на Чанчунь. С выходом на рубеж Далай-Ляоюань они должны были перейти в состав 30-й
