– Бонни, отставить! – скомандовала я. – Это друг… кажется.
Бонни разочарованно вздохнул, захлопнул пасть (при этом она лязгнула, как стальной капкан или гаражные ворота) и нехотя слез с Херувима. Тот поднялся, потирая ушибленные бока, и проговорил:
– Ну у вас и защитник!
– Не жалуюсь! – Я потрепала Бонни по загривку.
Он стоял рядом со мной и посматривал на Херувима подозрительно. В его глазах читалось: «Ну разрешите мне его загрызть! Ну пожалуйста!»
– Да, так где же фотографии Татьяны? – спохватился Херувим.
– В очень надежном месте! – Я протянула руку к Бонни, взялась за его ошейник и вытащила оттуда злополучный чип.
Мы с дядей Васей спрятали его туда, как только вышли из квартиры Капустиных.
Херувим уставился на чип так, как дети смотрят на новогоднюю елку. В следующую секунду у него в руках появился маленький наладонный компьютер, он вставил в него чип и нажал какие-то кнопки. Лицо его посветлело.
– Правда, это они, те самые фотографии! – Он повернулся к нам и проговорил совершенно счастливым голосом: – Я вам так благодарен, так благодарен! Я уже не надеялся, что мы вернем эти снимки! Скажите, что я могу для вас сделать?
Мы с дядей Васей растерянно молчали.
Херувим подождал секунду, а потом снова заговорил:
– Вы не стесняйтесь, у нашей организации действительно большие возможности!
– Ой, да подальше бы держаться от вашей организации! – вздохнул дядя Вася. – Ну кто бы мог подумать, что из-за этого дела такой базар получится! Права была ты, Василиса, – неприятностей огребли выше крыши, да еще и побили меня, а денег – кот наплакал…
– Ну, этой беде я помогу, – усмехнулся Херувим. – Во-первых, мы выплатим вам гонорар, который обещали за эти фотографии Татьяне… – И он назвал такую сумму, что у меня волосы встали дыбом.
Ничего себе оплата! Правда, и риск огромный… Татьяна вон с жизнью рассталась.
– Это слишком много… – проговорила я. – Но впрочем… Сергей Капустин только что вышел из больницы, ему деньги очень нужны, мы поделим с ним этот гонорар. Да, кстати, он же остался без квартиры, да и без документов… Нужно ему помочь!
– Поможем! Документы для нас не проблема! – уверенно сказал Херувим.
– Кстати, – продолжила я, – те люди, точнее, те мошенники, которые продали его квартиру, их нужно как-то наказать и заставить их вернуть эти деньги…
– Сделаем! – охотно проговорил Херувим. – Давно пора восстановить в этом вопросе справедливость! Что еще?
Тут очнулся дядя Вася. Он спохватился, что наша заказчица может оказаться на улице.
– Надо бы как-то помочь Кате Руслановой. Раз уж у вас большие возможности… Человек ведь ни сном ни духом…
– Насчет Кати можете не беспокоиться, у нее все будет хорошо! – И Херувим улыбнулся.
Катя вернулась домой поздно. Показ затянулся, программа работала неважно, заказчики остались не совсем довольны. После просмотра начальник устроил разбор полетов и снимал со всех стружку. И хотя с Катиной стороны все было в порядке, ей за компанию тоже досталось. Потом все успокоились и разошлись восвояси. Начальник был даже настолько любезен, что подвез ее до дома. Без всякой задней мысли, им было по дороге.
Едва она вошла в квартиру, как нахлынула привычная тоска. Ей было плохо тут, в тишине. Квартира не принимала ее. Неодобрительно потрескивали обои, лепнина на потолке морщилась, казалось, что из зеркала смотрит на нее кто-то страшный.
– Это все нервы, – сказала себе Катя, – нужно выпить горячего сладкого чаю. И все пройдет.
Она усмехнулась, уловив фальшь в своем голосе. Ничего не пройдет. Ей плохо и одиноко в пустой квартире. Кажется, что крикнешь – и раздастся издевательское эхо.
Она заметила грязные следы в прихожей, которые шли в комнату. Ага, это оставил тот детектив. Интересно, что они делали в ее квартире? Нашли то, что искали? Катя выключила телефон, а теперь звонить уже слишком поздно.
Она тяжело вздохнула и поплелась на кухню.
И в этот момент раздался звонок в дверь. Звонили именно в дверь – не домофон, не телефон. Катя застыла на месте, потом неуверенно шагнула к двери. Кто это может быть? Соседка за солью? Противная она баба, смотрит исподтишка, глаза всегда бегают…
– Кто там? – спросила Катя тревожно.
– Открывай! – крикнули из-за двери. – Открывай! – и бухнули ногой.
Пьяный? Перепутал квартиры? Или подъезды?
Но Катя уже знала, что это явилось прошлое. Не ее, а этой таинственной квартиры. И если она не откроет, то так никогда и не узнает, что же тут произошло. И квартира так никогда ее и не примет, а так, как сейчас, жить невозможно.
Катя решительно повернула замок, и в дверь буквально ввалился человек в форме врача. Он обвел глазами прихожую и вдруг мешком рухнул на пол. В последний момент Катя успела его подхватить, и ударился он не сильно.
Что делать? Человек был без сознания. Бледный, изможденный, очень худой. Мама за время болезни часто падала в обмороки, и Катя знала, что делать. Она без особого труда перетащила пришельца на диван в гостиной, обтерла лицо холодной водой и поднесла к носу ватку, смоченную в нашатырном спирте. Мужчина дернулся и открыл глаза.
Он оглядел комнату, как будто постепенно узнавая ее, потом остановил взгляд на Кате.
– Таня… – хрипло проговорил он. – Что ты тут делаешь?
– Я не Таня, а Катя, – ответила Катя. – Я тут живу…
Губы его задрожали, как у обиженного ребенка.
– А я? – спросил он. – Как же я?
– Да кто вы такой в конце концов? – закричала Катя и тут же осеклась, увидев его больные глаза.
– Я – Сергей Капустин, – едва выговорил он непослушными губами. – Я здесь жил…
– Ну что ж, – сказала Катя, – добро пожаловать домой.
Этот человек был не похож на только что вернувшегося из Штатов. Он был похож на выздоравливающего больного. От очень тяжелой болезни. Смертельной.
Ему больно и плохо, поняла Катя. И еще страшно. Но теперь для него все плохое кончилось – он вернулся домой.
И вдруг она почувствовала, что квартира, которая до сих пор относилась к ней как к чужой, как к посторонней, изменила свое отношение. Люстра светила приветливым светом. Лепнина на потолке радовала глаз мягкими волнистыми линиями. Обои потрескивали одобрительно, дверь гостиной скрипнула едва слышно и не захлопнулась, как прежде, а закрылась с аппетитным чмоканьем. Катя осознала вдруг, что квартира стала ее домом, ее родным домом.
– Чаю, – сказала Катя, – если не можете встать, я сюда принесу.
Сергей поднял голову и осознал, что ему хочется чаю – очень горячего, очень крепкого и очень сладкого. И еще бутерброд с сыром. И пирожок с капустой. И чтобы эта незнакомая женщина с чудесными глазами сидела напротив и смотрела, как он ест, подперев щеку рукой. И чтобы в кухне уютно светила лампа над столом и пахло свежей выпечкой. И чтобы негромко тикали часы и занавески были плотно задернуты. Они никого не пустят в свой теплый, уютный мир. Пока не выяснят между собой, что же с ними произошло и как они будут жить дальше.
Ночевали мы с Бонни у дяди Васи, потому что не было сил тащиться домой и я боялась оставить своего шефа одного. Щека у него ужасно распухла, глаз заплыл, да еще и живот разболелся.
Наутро они с Бонни спали, а я подхватилась пораньше. Дядя Вася выполз в прихожую, когда я собиралась уйти.
– Ты куда это?
– К Катерине, – ответила я, – она звонила, Сергей у нее сейчас. Хотят узнать подробности. Да вот,
