корпусе не осталось. И вообще, у нас оздоровительный пансионат, а не санаторий для страдающих заболеваниями кожи!
– При чем здесь заболевания кожи? – растерянно переспросил Василий Макарович.
– Как при чем? – дама взглянула на него поверх очков. – А почему у вас лицо зеленое? Это наверняка какой-то дерматит, и хорошо, если аллергический, а не инфекционный!
– Никакой это не дерматит, – обиженно возразил дядя Вася. – Это у меня загар такой!
– Первый раз слышу про зеленый загар! – фыркнула регистраторша.
– Это я в командировке был в Новой Зеландии, – ляпнул Василий Макарович первое, что пришло ему на ум.
Тут же он подумал, что вовсе не обязан оправдываться перед вредной теткой.
– Я вообще-то из милиции, – сообщил он, придав своему голосу суровый металлический оттенок, и продемонстрировал женщине свое знаменитое удостоверение.
Та внимательно ознакомилась с удостоверением и вернула его Василию Макаровичу. Взгляд ее стал гораздо приветливее, она понизила голос и проговорила:
– Давно пора!
– Что пора? – удивленно переспросил дядя Вася. – У вас что – тоже были на ее счет подозрения?
– Какие подозрения, если тут все видно невооруженным глазом? – затараторила женщина. – Каждый день она выходит с полными сумками! А директор смотрит на это сквозь пальцы! Давно пора положить этому конец! Сколько это может продолжаться?
– Вы, собственно, о ком? – перебил ее Василий Макарович.
– Как – о ком? Конечно, о директоре столовой Петушенко! Она сумками выносит продукты, а наши отдыхающие недополучают положенных питательных веществ и калорий! Я рада, что компетентные органы наконец-то заинтересовались ее махинациями!
– Вообще-то я из другого отдела, – возразил дядя Вася. – Меня интересуют не хищения жиров и витаминов, а несчастный случай, который имел место в вашем пансионате более двух лет назад.
– Несчастный случай? – разочарованно переспросила женщина. – А как же с директором столовой?
– Директором столовой займутся соответствующие службы, а меня сейчас интересует ЧП. Когда у вас молодая женщина утонула…
– Сегодня у меня уже спрашивали про тот случай… – протянула регистраторша.
– Это был наш человек. Но поскольку ему… то есть ей не удалось справиться с заданием, мне пришлось приехать лично.
– А что вас конкретно интересует? – осведомилась регистраторша. – Дело-то давнее…
– Но у вас же наверняка имеются записи! Вон, и компьютер я вижу…
– А почему вдруг такой интерес к той истории? – засомневалась дама. – Ведь тогда милиция приезжала, все осмотрели, облазили и признали, что несчастный случай…
– В деле вскрылись новые аспекты! – туманно ответил Василий Макарович.
– Ну, так а чего вы от меня-то хотите?
– Мне нужно выяснить, кто проживал в одной комнате с пострадавшей Саловушкиной. Ну, с той женщиной, которая утонула.
– Столько времени прошло! – вздохнула регистраторша. – Ничего не обещаю…
Однако она включила компьютер и открыла архивный файл.
– Ну, вот тот период, которым вы интересуетесь… – проговорила она через некоторое время. – Хорошо что не стерли. Вообще-то мы храним данные только за последний год… ну, вот… триста восемнадцатый номер… значит, записывайте – Кукушонок А. С., одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года рождения…
– Как – тридцать восьмого? – переспросил дядя Вася, пытаясь влезть головой в окошко регистратуры. – Не может быть! Там должна была проживать молодая женщина, а этой вашей Кукушонок больше семидесяти лет…
– Мужчина, уберите голову! – прикрикнула на него дама. – Хоть вы и из милиции, все равно не положено голову в окошко засовывать! И я вам говорю, как есть. Компьютер врать не будет. Раз тридцать восьмого – значит, тридцать восьмого. Вот же написано – Кукушонок Алексей Степанович, тридцать восьмого… ой!
– Вот именно – ой! – повысил голос Василий Макарович. – Что же у вас – молодые женщины проживали совместно с посторонними мужчинами пенсионного возраста?
– Извиняюсь, это я не в ту строчку посмотрела, – проговорила дама, ничуть не смутившись. – Кукушонок – он в триста девятнадцатом проживал, а в триста восемнадцатом – та Саловушкина, которая утонула, а с ней гражданка Есаулова Илона Аркадьевна одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения.
– На этот раз точно? – переспросил дядя Вася. – Строчку не перепутали?
– Можете сами посмотреть, если мне не доверяете! – фыркнула дама и повернула к нему монитор.
Василий Макарович действительно прочитал на экране, что одновременно с несчастной Ириной Саловушкиной в триста восемнадцатом номере пансионата проживала Илона Аркадьевна Есаулова. Кроме этого, он нашел графу, в которой было отмечено, что гражданка Есаулова согласно регистрации проживает (или, по крайней мере, проживала на тот момент) в городе Задонске Липецкой области.
Записав все эти данные в свой растрепанный блокнот, Василий Макарович поблагодарил свою собеседницу и направился к выходу.
– А как же с директором столовой? – разочарованно проговорила ему вслед регистраторша.
– Не волнуйтесь, – ответил через плечо дядя Вася. – К вам приедут из экономического отдела… они к вам придут и скажут…
Что скажут – он не договорил, потому что вышел из здания и припустил к беседке, где я его дожидалась.
– И что мы теперь будем делать? – уныло спросила я дядю Васю по возвращении домой. – Где нам искать эту Илону Есаулову из Задонска?
– Задонск… – протянул дядя Вася с каким-то странным выражением. – Задонск…
Глаза его смотрели куда-то вдаль, и то, что он видел в этой самой дали, очевидно, очень ему нравилось, потому что губы дяди Васи сложились в мечтательную, задумчивую улыбку. Я подождала немного и решила вторгнуться в его мечты – не в том мы положении сейчас, чтобы тянуть время.
– Василий Макарович! Гражданин Куликов, очнитесь!
– Вот есть у тебя, тезка, такая манера, как у всех молодых, – недовольно заговорил дядя Вася, – все-то вам торопиться, все-то вам поспешать! И без твоих окриков все сделаю.
– Только не говорите мне, что у вас кто-то есть в Задонске!
– А что ты думаешь? – Дядя Вася встал со стула и задумчиво побрел в другую комнату. Оттуда послышался жуткий грохот, шуршание и недовольный лай Бонни, судя по всему, дядя Вася уронил на него пачку старых журналов.
Через некоторое время он появился в комнате, держа под мышкой пыльный альбом для фотографий.
– Вот смотри! – Он перелистывал плотные страницы, а мне ужасно захотелось чихнуть. – Это я в Туле, в командировке, тогда еще банду Витьки Мокрого брали, вот товарищ мой, Генка Коловоротов, сейчас уж нету его на свете…
– А Задонск-то тут при чем? – невежливо буркнула я, потому что совсем не хотела слушать дяди-Васины воспоминания.
– И верно, – спохватился он, – Тула – это гораздо позже было. А в Геленджик я ездил в одна тысяча девятьсот…
– Когда наши Деникина разбили? – ехидно спросила я.
– При чем тут Деникин? – недовольно поморщился дядя Вася. – Вовсе не Деникин, а Юденич была его фамилия, – Михаил Юденич! В Калуге он жил! Так его и прозвали – Калужский маньяк. Женщин душил, молодых, гитарной струной!
– Правда, что ли?
– Конечно! Скольких умертвил – страшное дело! Тогда в газетах про это не писали, секретность была, чтобы население в панику не впадало. А только люди все равно боялись, он несколько лет весь город
