замечательным отцом, и она горько сожалела, что у детей не останется собственных воспоминаний, которые они могли бы хранить в сердце.
Мэтт бросил на нее взгляд, согревший ее сочувствием, и чуть крепче прижал к себе Дрю.
– Твой папа был очень добрым и смелым человеком. В Карсоне все его уважали. Он очень любил тебя и Кейт. Ты ведь это знаешь? И он не хотел оставлять вас.
Всегда практичная Кейт, казалось, не могла питать интереса к отцу, которого не помнила, но вот к матери – другое дело. Она заерзала, оглянулась и с беспокойством взглянула на Линду.
– Ты ведь не умрешь, мамочка, правда?
– Нет, – поспешила ответить Линда, решив, что сейчас тот случай, когда полуправда более предпочтительна, чем полная честность. – Нет, я буду с тобой и Дрю все время, пока буду вам нужна. Обещаю вам.
– Ты уезжала, – с обидой заявил Дрю. – Ты уезжала от нас в Денвер.
– Но я быстро приехала, верно? Денвер ведь близко от нас. Когда-нибудь, когда вы немного подрастете, я возьму вас с собой.
Обеспокоенное личико Дрю просветлело, и он спрыгнул с коленей Мэтта.
– А в Денвере есть мороженое?
– Очень много. И все разное. Больше, чем у нас в павильоне «Сластена».
– И шоколадное?
– И шоколадное с помадкой. И клубничное с орехами тоже есть.
Дрю был более чем удовлетворен таким ответом.
– Ты поедешь в Денвер, Кейти?
– Нет. – Кейт совершенно не собиралась поддаваться на предложение брата и поспешила закрепить свое превосходство. – Мы останемся здесь. Мы хотим пить. Мы будем пить лимонад.
– Я не хочу пить, – запротестовал Дрю.
– Мы оба хотим пить, – тоном, не терпящим возражений, заявила Кейт. – Пойдем, Дрю. Бабушка даст нам лимонаду.
Дрю вздохнул, затем послушно потопал за сестрой.
– Я надеюсь, что не сказал ничего лишнего, – вопросительно взглянул на Линду Мэтт, когда близнецы отошли достаточно далеко.
– Спасибо, ты сказал хорошие слова. Детский психолог говорил мне, что малышам можно говорить почти все, что нам кажется правильным, если мы при этом наводим детей на разговор об отце. Вообще-то они редко вспоминают о нем. И я была рада узнать, что они по крайней мере иногда о нем думают.
– Думаю, что они зададут много вопросов, когда подрастут. Ведь пока что они слишком маленькие.
Мэтт откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги.
– Вечером звонила Дженнифер, – сообщил он. – Просила передать тебе привет.
– Я смотрела утренний выпуск новостей. Она выглядит потрясающе, – сказала Линда, радуясь перемене темы.
– Да, она довольна работой, хотя, на мой взгляд, не работа занимает ее голову в настоящий момент, – покачал головой Мэтт.
– Что с ней происходит? – спросила Линда. – Она так странно выглядела, когда я отвозила ее в аэропорт.
– Всему виной Даг Хочкисс, – с усмешкой ответил Мэтт. – Дженнифер рассказывала десять минут о своей программе и около часа о том, какой Даг замечательный. И при этом каждые две минуты уверяла, что больше не скажет о нем ни слова.
Линда улыбнулась.
– На прошлой неделе в аэропорту они буквально таяли в объятиях друг друга. Как тебе кажется, у них и вправду все серьезно?
– Дженнифер что-то пробормотала о том, что сентябрь – подходящий месяц для свадьбы. Потом спохватилась и стала яростно все отрицать. Но мне все это показалось весьма серьезно.
– Здорово! Я так рада за них. Как ни странно, мне кажется, что они на самом деле подходят друг другу.
– Мне тоже, а родители просто в восторге. Мать закрылась в своей студии и рисует для них картину в качестве свадебного подарка.
Линда рассмеялась.
– Спорим, что она станет настаивать на венчании в церкви с подружками невесты и всем прочим! Мне кажется, что любая, самая прогрессивная мать свято соблюдает традиции, когда приходит время свадеб.
– Не возьмусь с тобой спорить. Мама старается изо всех сил шокировать Карсон, но в душе она консерватор.
– А ты не теряй бдительности, Мэтт! Выдав замуж дочь, она начнет точить тебя, чтобы ты нашел себе «приятную девушку» и остепенился.
Он беззаботно усмехнулся.
