Мэтт покрыл поцелуями ее губы, грудь, живот. Гладил руками, желая дать ей почувствовать весь жар желания и голод страсти. Дыхание ее участилось, оно вырывалось из груди вместе с прерывистыми стонами наслаждения, и он еще тесней прижимался к нежному полукругу ее бедер. Господи, никогда еще он не испытывал такого блаженства! Такой жгучей, неодолимой потребности соединиться с другим человеческим существом и вместе с ним разделить восторг.
Линда потянулась к «молнии» на его джинсах.
– Сними их совсем, Мэтт, – шепнула она еле слышно. – Мне хочется чувствовать тебя всего.
Каким-то образом – Мэтт и сам не знал, как, – он ухитрился встать и одним движением стянуть с себя джинсы и трусы. Как хорошо, что больше на нем ничего не было!
Опустившись на колени возле Линды, он снял с нее лифчик и трусики, снял осторожно, совсем не так, как сдирал с себя джинсы.
И тут же быстрым движением бросился на нее и вошел внутрь, жестко и глубоко.
– Ах, Мэтт! Утоли мой... голод... Только ты способен сделать это...
Ее лицо горело желанием, оно покрылось потом, исказилось от страсти, а он хотел ее так, как никогда еще не хотел ни одну женщину. Ему пришлось стиснуть зубы и напрячь всю свою волю, чтобы не покончить со всем одним движением. Ведь они пренебрегли традиционной прелюдией, и Мэтт не был уверен, что Линда возбуждена так же сильно, как и он. Но как только он стал двигаться, она стремительно подалась к нему бедрами, чтобы встретить его.
Она обхватила его руками за шею и прижала к себе. Все ее тело содрогалось в ответной страсти.
– Мэтт, я люблю тебя!
Он не понял точно, расслышал ли эти слова или его тело само прочитало их по ее дрожащему телу. Мэтт ослабил контроль над собой и позволил последней волне страсти захлестнуть их обоих.
– Я тоже тебя люблю, Линда.
На несколько наполненных экстазом мгновений мир вокруг них перестал существовать.
Они плавали в черной от ночной темноты воде бассейна, а на вновь раздутых углях жарились два новых куска мяса. Когда еда наконец-то была готова, наступила полночь, однако воздух был еще теплым, и они решили поесть в саду.
– Никаких насекомых, – заметила Линда, откинувшись на спинку кресла, сытая и довольная. – Вот чем хорош Колорадо.
Мэтт усмехнулся.
– Хм, гремучие змеи и ядовитые пчелы – гораздо более приятное соседство, чем москиты.
Она поморщилась.
– По крайней мере их можно скорее заметить!
– Ты права. – Мэтт потянулся через стол и взял ее за руку.
– Выходи за меня замуж, Линда, – просто сказал он.
Внутри у нее все замерло. А когда вернулась способность дышать, в сознание хлынули сотни возражений. Линда отбросила их все. Однажды она уже вышла замуж, руководствуясь здравым смыслом, соображениями практичности. И тогда жизнь ее превратилась в сплошную муку.
На этот раз она поступит разумней и послушается голоса своего сердца.
Кровь забурлила у нее в венах, когда она взглянула на его руку, протянувшуюся к ней в таком хозяйском жесте.
– Да, – поспешно ответила она. – Да, конечно, да, Мэтт. Это просто замечательно!
Он поднес к губам ее руку и запечатлел на ладони нежный поцелуй.
– Я люблю тебя, Линда.
– Я тоже люблю тебя, Мэтт. По-моему, я всю жизнь тебя любила.
– Твои родители будут сильно огорчены этим, как ты думаешь?
– Мне уже не восемнадцать лет, Мэтт.
– Думаю, тебя тревожит перспектива жить в Нью-Йорке с близнецами...
– Вовсе нет, – поспешно ответила она. – Думаю, что нам удастся найти приемлемый выход, если мы как следует подумаем. Мы подыщем подходящий дом в пригороде за разумную цену, где-нибудь поближе к твоей работе.
– К строительной компании, где я работаю? Ты это имеешь в виду? – Казалось, его развеселила такая перспектива.
– Да.
Линда устроилась у него на коленях и положила голову ему на грудь.
– А когда эта работа будет закончена, ты получишь новую, я в этом уверена. К тому же нас будут поддерживать гонорары, которые я получу за Урчалок.
Мэтт с нежностью чмокнул ее в кончик носа.
– Не говоря уж о моих картинах. Я скоро стану знаменитым художником. Ты веришь в меня?
– Да.
