взяла, что это я его убил? Я о нем вообще никогда не слышал!
– С того, что его отравили лягушачьим ядом! – ответила Людмила, следя за лицом бандита. – А еще с того, что ты убил Юлию, которая выкупила у лаборантки результаты анализов, из которых было ясно, каким ядом он отравлен. Ты убил ее в примерочной кабинки универмага, почти у меня на глазах. А потом я тебя своими глазами видела в квартире Юлии, где ты искал эти результаты… а еще наверняка это ты убил и саму лаборантку, сбил ее машиной…
– Ну да, ту бабу я убил, – нехотя признался Павлик, – вертелась она вокруг больницы, вынюхивала что- то насчет лягушачьего яда. Если бы узнала, откуда поступает этот яд, вышла бы на мою лабораторию. А лаборантка сама виновата, продала результаты анализов сначала одним, потом другим… Выходит, – догадался бандит, – это у твоего мужа нашли в крови лягушачий яд? Ну, ты как хочешь, а я к этому непричастен. Я его и не видел ни разу!
Людмила пристально смотрела на него, и внутренний голос говорил ей, что на этот раз бандит не врет.
Значит, она зря рисковала жизнью, зря сунулась в бандитское логово, зря участвовала в разборках наркоторговцев? В итоге она так ничего и не узнала о смерти Антона, оказалась на том же месте, с которого начала свое расследование!
– Ну что, я на ее вопрос ответил, – проговорил Павлик, повернувшись к Герычу, – отдашь мне порошок?
– Погоди! А вот меня самого один вопрос интересует. – Герыч ухмыльнулся. – Почему у тебя кличка такая смешная – Павлик? Или это не кличка, а настоящее имя?
Павлик молчал. Но тут подал голос один из лаборантов, все это время молча стоявших у стены.
– Фамилия у него Морозов, вот и прозвали его Павликом. Как пионера-героя.
– Это который папашу своего выдал? – сообразил Герыч. – Ну что, очень подходящая кликуха! Давай, Бритва, высыпай порошок в сортир!
– Но ты же мне обещал…
– Мало ли, что я обещал? – веселился Герыч. – Я – хозяин своего слова! Хочу – дам, хочу – возьму назад!
Людмила думала, что ей делать дальше.
Самое умное, конечно, вернуться домой, пока не поздно, и навсегда забыть про ядовитых лягушек, про наркотики, про бандитские разборки. И отказаться от попыток узнать правду о смерти Антона…
Но она словно воочию увидела старинное зеркало и свое отражение в нем. Отражение, которое так похоже на нее внешне, но так отличается характером!
Губы отражения шевелились, и Людмила скорее почувствовала, чем расслышала его слова:
– Ты все равно не сможешь спокойно жить, пока не узнаешь, как и почему умер Антон. Ведь тот, кто его убил, до сих пор остается безнаказанным. А самое ужасное, что ты, возможно, каждый день сталкиваешься с убийцей…
– Ну и что мне теперь делать? – проговорила Людмила вполголоса. К счастью, бандиты были заняты своими делами и не обратили на нее внимания.
И тут она поняла, что остался единственный путь установить истину.
– Вот что, Витя, – громко проговорила Людмила, – ты, конечно, все тут разнес, но он запросто начнет все с начала, потому что у него осталось самое главное: источник сырья.
– Это ты о чем? – Герыч повернулся к ней.
– Хочешь узнать, откуда он берет лягушачий яд?
Павлик, казалось, примирился со своим поражением, примирился с потерей лаборатории, с потерей огромной партии порошка. Он стоял, понурившись, со связанными за спиной руками. Но при этих словах он побагровел, бросился на Людмилу и попытался ударить ее головой в лицо. К счастью, Бритва успел подставить ему ногу. Павлик грохнулся на пол и извивался, как червяк, пытаясь снова подняться, и последними словами ругал Людмилу.
– Ишь, как его разбирает! – оживился Герыч. – Выходит, это для него – вопрос жизни и смерти! Молодец, Люся! Ну, говори, откуда он берет эту отраву?
– Знаешь театр «Запределье» на Загородном проспекте?
Произнеся эти слова, Людмила уже поняла, что говорит ерунду: откуда этот бандит может знать музыкальный театр?
– Ладно, в общем, я тебе сама все покажу. Едем сейчас на Загородный.
– Едем! – охотно согласился Герыч.
– А с этими что делать? – осведомился Бритва, оглядев унылую команду Павлика.
– Морозова берем с собой, мы с ним еще не окончательно рассчитались. Остальные пусть уматывают, а базу сжечь!
Лаборанты Павлика, услышав это распоряжение, бросились наутек, радуясь, что легко отделались. Бритва достал заранее приготовленную канистру с бензином и принялся обильно поливать помещение. Герыч с Людмилой, не дожидаясь завершения спектакля, вышли на улицу. Скоро к ним присоединились Бритва и остальные бойцы.
– Мы что, так и поедем в театр в похоронном автобусе? – удивленно проговорила Людмила. – Впрочем, какая разница…
Автобус еще не успел отъехать от здания морга, когда из окон повалил густой черный дым.
Через полчаса похоронный автобус остановился на Загородном проспекте, в квартале от театра «Запределье».
Герыч и Людмила вышли, к ним присоединились Бритва и его толстый напарник. Остальным Витя велел оставаться в автобусе и не спускать глаз с Павлика.
Вечерний спектакль еще не начался, первые зрители входили в театральное фойе.
Пожилой капельдинер узнал Людмилу, но при виде ее спутников его брови полезли на лоб.
– Ваши билеты, господа… – проговорил он по привычке.
– Эти господа – из Комитета по культуре, – сухо сообщила Людмила. – Плановая проверка репертуара.
– А, ну тогда понятно… – кисло протянул капельдинер, отступая в сторону. – Добро пожаловать, господа…
Бандиты с опаской вошли в театральное фойе.
– Ты, Бритва, когда-нибудь был в театре? – спросил Герыч своего адъютанта.
– Не был. Чего мне здесь делать? – фыркнул тот.
– Ну, вот гляди, набирайся культуры. Потом, может, детям своим будешь рассказывать: мол, я не какой-нибудь лох, даже в театре был, правда, один только раз…
– Да у меня и детей-то нету! – отмахнулся от него Бритва.
– Сейчас нету, может, потом будут…
– Не люблю я их, детей. От них только головная боль и расходы.
Людмила провела своих спутников через театральный буфет. Здесь уже стояла на боевом посту круглолицая буфетчица и часть столиков была занята. За ближним к стойке столом сидел тот же, что и прошлый раз, мужчина в синем костюме. Он вел с буфетчицей оживленную беседу. Судя по ее разрумянившемуся лицу, между ними уже возникли теплые, доверительные отношения. За угловым столиком мужчина и женщина средних лет дружно пили коньяк и бурно обсуждали какую-то Ольгу Мышеловкину. В середине зала, сдвинув вместе два стола, оттягивалась группа разнокалиберных женщин, скорее всего, сотрудниц какой-то бухгалтерии.
– Ну что, театр как театр, – проговорил Бритва, – ничего страшного! Может, примем по сто грамм, раз уж пришли?
– Мы на деле! – одернул его Герыч. – Люся, теперь куда?
– Сюда. – Людмила показала на дверь зимнего сада.
Оказавшись среди пальм и тропических цветов, бандиты оживились и почувствовали себя свободнее.
– А что, круто! – Бритва оглядывался по сторонам. – Помню, я с Анжелкой летал на Канары, так там похоже было: пальмы, цветы, бабочки порхают…
