Антипов появился через три минуты – высокий парень лет тридцати, в итальянском костюме и с наглым выражением лица. Скользнув по мне взглядом, он спросил:
– Как он сегодня, Света?
– Я не Света, а Василиса! – раздраженно отчеканила я. Ладно уж, начальнику я могу простить такое невнимание к собственной персоне, но уж остальным – дудки!..
– Так как он сегодня? – повторил Антипов, подходя к двери.
– Нормально, – я пожала плечами.
– Спасибо, Света!
Антипов находился в кабинете не больше пяти минут и вылетел оттуда как пробка из бутылки. Лицо его было покрыто пятнами, волосы растрепаны.
– Это ты называешь – нормально? – спросил он, проходя мимо моего стола.
– Людей замечать нужно! – тихо сказала я ему в спину. – Тогда можно рассчитывать на хорошее отношение с их стороны…
Конечно, моих слов Антипов тоже не расслышал.
Едва дверь приемной за ним захлопнулась, динамик снова заработал.
– Света, принесите мне кофе!
Я кинулась к хозяйственному шкафчику, лихорадочно вспоминая последние наставления Светы.
Так, двойной кофе, три куска сахара и лимон…
Кофеварка запыхтела, выдавая порцию ароматного напитка.
Я положила в чашку сахар, поставила ее на серебряный подносик и вошла в кабинет.
Старостин пригубил кофе и поморщился:
– Света, вы же знаете, что я не пью кофе без сахара!
– Но я положила три куска…
– Не сладко!
Я схватила сахарницу, щипчики и задумалась: сколько же добавить сахара? Один кусок или уж сразу два?
Старостин совершенно не собирался подсказывать мне ответ. Похоже, он вообще забыл о моем существовании. Встав из-за стола с каким-то документом в руке, он подошел к дальней стене, взялся за раму одной из картин…
Рама откинулась в сторону на петлях, как дверца шкафа, за ней оказался стальной сейф. Старостин загородил сейф собой и принялся набирать шифр.
Я бросила взгляд в висящее над столом венецианское зеркало: уж больно оно было красивое, увидеть свое отражение в таком зеркале мечтает каждая женщина…
Однако вместо своего собственного отражения я увидела в зеркале Старостина. Причем не его широкую спину в твидовом пиджаке, а руки, вращающие наборное колесико сейфа.
Я затаила дыхание и вся превратилась во внимание, следя за его руками.
Старостин повернул колесико один раз налево, потом три раза направо. Затем снова один раз налево, еще один раз направо и, наконец, после небольшой паузы, четыре раза налево. Тринадцать, одиннадцать, четыре… – постаралась запомнить я.
Раздался негромкий щелчок, и дверца сейфа открылась. Старостин положил в сейф документ, захлопнул дверцу и повернулся ко мне.
– Что вы здесь делаете, Света? – спросил он подозрительно.
Он меня заметил! Это большой прогресс. Так, глядишь, скоро запомнит, что я – не Света…
– Ваш кофе… – пробормотала я, протягивая ему чашку.
Только сейчас до меня дошло, что все это время, наблюдая за ним в зеркало, я клала в кофе сахар – кусок за куском, кусок за куском… сколько же я всего положила? Страшно подумать!..
Старостин попробовал кофе, и его лицо разгладилось:
– Ну, наконец-то вы все сделали правильно! Вот это – настоящий кофе…
Надо бы запомнить – сколько же я положила сахару? Если бы я сама это знала!
Я забрала поднос и вернулась в приемную.
Примерно полчаса ничего не происходило, затем дверь кабинета открылась, Старостин появился на пороге.
– Света, – проговорил он, скользнув по мне взглядом, как по предмету мебели, – я уезжаю. Если будут звонить из Смольного, скажите, что вернусь к четырем часам.
– Вам нужно вызвать водителя? – вскинулась я.
– Не нужно, я сам поведу, – ответил он и исчез за дверью.
Поведет сам… значит, не хочет, чтобы кто-то знал, куда он уехал…
Я вскочила из-за стола и заметалась по приемной.
Что делать? Попробовать проникнуть к нему в кабинет и ознакомиться с содержимым сейфа?
Во-первых, вряд ли он хранит там что-то, связанное с убийством Нины. Во-вторых, я запомнила код сейфа, но, может быть, уезжая, он включил дополнительную сигнализацию, и меня накроют на месте преступления. И в-третьих, уходя, Старостин запер дверь кабинета на ключ. Думаю, замок у него самый простой, и опытному человеку вроде дяди Васи открыть его не составит труда. Хоть я и взяла у Василия Макаровича пару уроков – в жизни все может пригодиться, – однако приемная директора – место оживленное, туда всякий может войти. Вдруг припрется тот же противный Антипов или Анна Николаевна явится проверять, как я справляюсь с работой… Нет, проникнуть в кабинет не стоит и пытаться.
Сейчас мне нужно воспользоваться своим служебным положением, а именно – порыться в Светином компьютере и в ее записях. Может быть, я найду что-нибудь полезное…
Я сунулась в компьютер, попыталась открыть файлы… но для того чтобы их открыть, мне понадобился пароль.
Вот черт! Я в сердцах ударила кулаком по клавиатуре: эта растяпа Света сообщила мне, как заваривать кофе для шефа, но не подумала, что мне понадобится компьютерный пароль!
Впрочем, я тут же устыдилась: Света ведь чуть не родила на рабочем месте, так что смешно требовать от нее логики…
Может быть, я сумею угадать пароль?
Я попробовала набрать ее имя – Светлана – но ответ был отрицательный. Набрала уменьшительное – Света – то же самое: «Пароль неверный».
Я выдвинула ящики стола и стала судорожно в них рыться.
Чего здесь только не было!
Шоколадки и жевательные резинки, заколки для волос и косметика, таблетки от головной боли и пачка витаминов для беременных…
В глубине ящика я нашла коробку с фотографиями.
Больше всего здесь было фотографий самой Светы, еще несколько снимков пухлой брюнетки с ямочками на щеках – наверное, ее лучшей подруги, затем – мрачного парня с густыми темными бровями – должно быть, счастливого мужа, который уже сегодня станет еще более счастливым отцом ее ребенка…
А в самом низу коробки лежала целая пачка фотографий пушистого белоснежного кота.
Кот был необычайно хорош – яркие зеленые глаза, розовый нос, густые воинственно распушенные усы. На одной фотографии он вальяжно развалился на кожаном кресле, на другой лакал молоко из розового блюдца, на третьей ловил лапой бабочку, присевшую на цветок…
На обратной стороне этой фотографии синим фломастером было написано:
«Мурзик на охоте».
Мурзик!
Я знаю, что пользователи компьютеров делятся на три приблизительно равные части: одни в качестве пароля используют имя любимого кота, другие – имя своей собаки, и только третьи, закоренелые эгоисты, – дату собственного рождения.
Света, судя по этим фотографиям, относится к первой группе. Она обожает своего кота, а значит… а значит, я знаю ее пароль!
Я набрала на клавиатуре слово «Мурзик», и на экране появилось долгожданное сообщение:
