била – останутся синяки, кто-то заметит, и пойдет гулять молва, что сиротку обижают. Зато жужжала и жужжала мужу в уши про то, какая Полина неблагодарная и неласковая, как она, Валентина, к ней всей душой, а девчонка норовит нагрубить и от работы домашней отлынивает, вот уж не в отца пошла…
И добилась своего, заставила Сергея проговориться, что Полина ему неродная дочь. В тот день девочка вернулась пораньше из кружка по рисованию – учительница заболела, их и распустили. Близнецы были еще в садике, а Валентина с Сергеем скандалили злым шепотом.
– Ну и дурак же ты был, ну и идиот! – шипела Валентина. – Надо же было на такое согласиться! Вот теперь придется до восемнадцати лет тянуть чужого ребенка…
– Замолчи! – закричал Сергей и выскочил из комнаты. – А, Поля, ты что так рано сегодня?
Валентина зыркнула на падчерицу злыми глазами и прикусила язык. Но с тех пор смотрела на Полину с прямой и открытой ненавистью. Сергей все больше времени проводил вне дома, от него стало попахивать спиртным, Полине в глаза он смотреть и не пытался.
Теперь-то Полина понимала, что мачеха с ума сходила от бессильной злобы. Сергей, женившись на маме, удочерил Полину по закону. И теперь ничего нельзя было сделать, ведь удочеренный ребенок имеет все права, так что ни в детский дом, ни в интернат Полину не взяли бы.
Тогда же Полина считала Сергея единственным близким человеком и мечтала только поскорее вырасти и пойти работать, чтобы мачеха не попрекала куском и не называла дармоедкой. С братьями она никак не могла найти общего языка – те росли злыми, капризными и ленивыми, все время дрались между собой или подстраивали Полине мелкие гадости.
Так и жила она, стараясь не показывать свои обиды, но часто засыпая в слезах. Сергей, кажется, не замечал ее страданий, а если и замечал, не подавал виду. Ему так было проще. Как всякий мужчина, он старался делать вид, что ничего не происходит.
И тянулась бы, тянулась ее безрадостная жизнь, если бы не случилось однажды событие, внешне совершенно незначительное, но приведшее к ужасным последствиям.
Дело было в воскресенье. Валентина на кухне готовила обед, Сергей в гараже возился со своей развалюхой-«пятеркой», Полина перешивала старую кофточку, а восьмилетние близнецы, как всегда, маялись дурью и слонялись по дому, не зная, чем бы себя занять.
И тут Мишке, который всегда отличался большей предприимчивостью, пришло в голову достать со шкафа модели машинок, которые Сергей от греха убрал на самый верх. Гришка, который всегда поддерживал брата в любых начинаниях, подтащил к шкафу стул, взобрался на него и потянулся за машинками. Мишка в нетерпении прыгал вокруг него и задел стул. Гришка покачнулся, схватился за то, что подвернулось ему под руку… и тут же раздался жалобный звон бьющегося хрусталя.
Полина отбросила шитье и поспешила на помощь близнецам. Как бы она к ним ни относилась, ей вовсе не хотелось, чтобы они переломали себе конечности.
Однако, когда она вбежала в комнату, близнецы оказались в полном порядке. Они даже оттащили стул на прежнее место. Зато пол в комнате был усеян осколками хрусталя.
Полина не сразу поняла, что случилось.
А на шкафу, рядом с моделями машин, стояла главная ценность Сергея – хрустальный кубок, который он получил лет двадцать назад, когда их команда заняла первое место на районном чемпионате по футболу.
Видимо, та победа явилась самым волнующим событием в жизни Сергея, а может быть, и вообще единственным событием, достойным упоминания. Во всяком случае, он доставал кубок по большим праздникам, тщательно протирал его и с гордостью показывал близнецам. А если в дом приходили немногочисленные гости – он и гостям демонстрировал доказательство своей былой спортивной славы.
Полина не придала значения случившемуся. Убедившись, что близнецы не пострадали, она хотела сходить за шваброй и собрать осколки, но тут Мишкины глаза заблестели, он переглянулся с братом и крикнул громким визгливым голосом:
– Мам! А Полька папину вазочку разбила!
– Что ты болтаешь? – недоуменно проговорила Полина. – Вы же сами…
– Мам! Полька разбила! – подхватил Гришка вслед за братом.
Из кухни, вытирая руки о фартук, появилась Валентина.
– Ну, что тут у вас произошло?
– Мам, она разбила! Разбила! – в один голос заверещали Мишка с Гришкой.
– Да это они… – отмахнулась Полина. Она все еще не понимала масштабов происшествия.
– Какая же ты неблагодарная! – начала Валентина свою обычную песню, поджав губы и испепеляя падчерицу ненавидящим взглядом. – Я о тебе забочусь ровно как о собственных детках, кормлю, пою и воспитываю, как родную, а ты вместо благодарности пакостничаешь исподтишка! Собственному отцу неприятность сделала, так мало того – норовишь на безответных детей свалить!
– Да какие они безответные? – вскипела Полина. – Они вредные и злые! Как раз они все на меня свалить норовят… Вы поглядите на них – у них же на лице все написано!
– Нет она, Полька разбила, а на нас говорит! – выкрикивали мальчишки. А хитрый Мишка уже собрался зареветь – он давно научился плакать по заказу.
– Идите ко мне, мои маленькие! – заквохтала Валентина, и оба малолетних хулигана уткнулись в ее юбку. – Идите ко мне, мои деточки, я вас в обиду никому не дам… Надо же, какая ты злая! – повернулась она к Полине. – Посмотри, до чего ты довела Мишеньку! И ведь знаешь, какой он болезненный, как он все переживает…
– Не болезненный он, а хитрый, – вяло отбивалась Полина, заметая в совок осколки спортивной славы. – Сам разбил, а на меня сваливает…
– Немедленно прекрати! – заорала Валентина. – Совесть надо иметь! Как маленькие дети могли дотянуться до шкафа? Ты хоть если врешь, так ври поумнее!
Полина вдруг почувствовала тоску и усталость. Ей так надоели бесконечные обвинения, оскорбления и попреки… До сих пор она терпела только ради отца да еще потому, что деваться ей было некуда. Она хотела что-то возразить, хотела объяснить Валентине насчет придвинутого стула, но увидела поджатые губы мачехи, ее полные неприязни глаза и поняла, что объяснять ей что-то бесполезно, что никакие ее оправдания Валентина и слушать не будет. Замела оставшиеся осколки и вышла, не говоря ни слова.
Через полчаса вернулся из гаража Сергей, тщательно вымыл руки, и все уселись обедать.
Заметив царящее за столом напряженное молчание, поджатые губы Валентины и опущенный взгляд Поли, Сергей недовольно фыркнул:
– Ну что у вас тут случилось? Опять поцапались? На пять минут нельзя вас одних оставить!
– Полька вазочку разбила! – выпалил Гришка.
– Твою вазочку разбила! – подхватил Мишка.
– Какую еще вазочку? – переспросил Сергей, откладывая ложку.
– Ты кушай, кушай, Сережа, а то суп остынет, – проговорила Валентина фальшиво-примирительным голосом.
– Да что такое случилось? – гаркнул Сергей, приподнимаясь.
– Ты ее все время защищаешь, – ледяным голосом произнесла Валентина, закрывая суповую кастрюлю крышкой, – вот и получи результат своего воспитания!
– В чем дело-то?
– Твоя дорогая дочь, между прочим, разбила твой кубок и хотела свалить на детей!
– Мой кубок? – ахнул Сергей, вскочив из-за стола, и бросился в соседнюю комнату.
Через секунду он влетел обратно красный от возмущения и подскочил к Полине:
– Как ты могла?! Мой кубок, мой спортивный трофей… единственная вещь, которой я дорожил…
– Нет, папа, не я… – пролепетала Полина, отстраняясь, – они… близнецы…
– Ты слышишь? – трагическим голосом проговорила Валентина. – Она совсем завралась! Не останавливается перед тем, чтобы свалить собственный проступок на невинных детей! Вот к чему приводит твое постоянное попустительство!
– Да что же это? – с тоскливой злостью выкрикнул Сергей. – Никакого уважения в собственном доме!
