немного поразмыслить. Давно пора понять, что с ней случилось.
У нее изменился характер – это точно. Раньше на ней ездили все, кому не лень, начиная со свекрови и кончая лентяйкой Катериной. Даша была рохлей и мямлей, никому не могла отказать в малейшей просьбе – не по глупости, а из желания не вступать в конфликт. То, что она сумела наконец себя «поставить» на работе, только к лучшему, давно пора было это сделать. Но вот вчерашний скандал дома…
Конечно, свекровь сама виновата, она давно нарывалась. И давно следовало поставить ее на место, а Даша все не решалась. Если уж на то пошло, она сама свекровь распустила – не хотелось ей, видите ли, ругаться с пожилой женщиной по мелочам. Вот и получила!
Но вчера все же Даша явно перегнула палку. Она вспомнила, как орала: «Вон!» – и била хрустальные вазы, и ощутила не то чтобы стыд, но сожаление. Уж очень укоризненно смотрел на нее Димка, испуганно и удивленно. Еще бы – он увидел жену совершенно с другой стороны, и сторона эта, надо думать, ему очень не понравилась.
И из-за чего же с Дашей произошла такая неожиданная метаморфоза? Ясное дело, из-за камеи! Как только возьмет она ее в руки, так сразу и нахлынет на нее такая злость…
Так нельзя, нужно что-то делать с этой камеей…
Даша достала из сумочки косметичку и аккуратно выложила камею на стол, не прикасаясь к ней руками. Черты маски поражали своей неукротимой злобой, Даше показалось даже, что они еще больше искривились. А вдруг это взаимосвязано? Ведь и Даша не сразу начала набрасываться на людей, а раскалялась постепенно. И после вчерашнего скандала со свекровью чего еще она могла от себя ожидать?
С Михаилом вроде бы они отношения выяснили… Отлупить лентяйку Катерину? Выбросить в окно Милкин компьютер, потому что она вместо работы непрерывно лазает по сайтам знакомств? Нельзя, имущество казенное, с Даши же еще и вычтут…
– Даш, ты на месте? – Катерина заглянула в ее закуток. – Надо же, легка на помине!
– Чего тебе? – хмуро спросила Даша, стремясь дать понять сотруднице, чтобы ее не беспокоили по пустякам.
Но у Катьки кожа была слоновья, ей, как уже говорилось, все было по фигу. Она уселась на Дашин стол и принялась болтать.
– Ой, что вчера было! Ты ушла, а шеф сразу Алинку в кабинет вызвал. Та и пошла, еще на нас так посмотре-ела… – Катерина повернулась и показала, как Алина посмотрела.
Для этого пришлось изогнуться и оторвать руку от стола, да еще махнуть ею в воздухе. Без упора Катька при своих габаритах на столе не удержалась и с грохотом свалилась вниз. Ее это ничуть не смутило, и она продолжала болтать, потирая поясницу:
– Дверь, конечно, она закрыла, но Миша так орал – мы все слышали. А потом Алинка завизжала, как пароходная сирена: «Не знаю ничего, не портила, не прикасалась, вообще близко к ее компьютеру не подходила…» Только недолго она так орала, потому что шеф вдруг как гаркнет – я чуть со стула не свалилась.
– Это ты можешь… – проворчала Даша.
– Пошла, говорит, вон! Собирай, говорит, манатки – и на улицу, прямо сейчас, без разговоров! Она, говорит, ценный работник, – это он про тебя, – а ты – никто, и звать тебя никак! Знала бы свое место – была бы в шоколаде, а раз не хочешь, то…
– Катерина, – Даша поняла, что разговор через секунду пойдет по второму кругу, – тебе, случайно, на рабочее место не пора? Вроде бы у вас с Настей срочная работа…
– А Настя не придет, – ответила Катерина, – она в садике окна моет… Только с обеда выйдет.
– Кто позволил? – тихо спросила Даша и даже привстала с места.
– Никто, – растерялась Катерина, – она утром мне позвонила…
– Так, стало быть, это ты теперь у нас начальник?!
До Катьки наконец дошло. Помня о вчерашних событиях, она взволновалась – где еще найдет она такую работу, чтобы ничего не делать, а получать, в общем-то, не так уж мало? Распустила их Даша, что и говорить, сама виновата…
Катерина опустила виноватый взор, и тут на глаза ей попалась камея, терпеливо ожидавшая на столе своего часа.
– Что это у тебя? – она мигом схватила камею в руки, откуда только прыть взялась!
– Отдай! – Даша выдохнула приказ, как дракон – огненную струю. Так что Катька, хоть и была толстокожей слонихой, но все моментально поняла и выронила камею.
– Не трогай чужое! – отчеканила Даша и крепко сжала в руках камею. Тотчас к горлу подступила злоба. – Займись работой, – прошипела она, сдерживаясь из последних сил, чтобы не наброситься на эту тетеху, посмевшую прикоснуться к самому для нее дорогому. – Настина доля обязанностей – тоже твоя на сегодня. Если к вечеру все не сделаешь – пеняй на себя. Человека на твое место я быстро найду!
Катька молча попятилась к двери, глаза ее стали круглыми, как у совы. Когда она наконец вышла, Даша перевела дух и разжала кулак.
Невозможно это терпеть, подумала она, глядя на искаженные черты маски, этак скоро начнешь кусаться… или ножом пырнешь кого-нибудь. Выбросить ее, к чертовой матери, на помойку!
Но при этой мысли Даша ощутила вдруг такую тоску, что у нее защемило сердце и в глазах потемнело. Если она лишится камеи, то не выдержит и повесится. К тому же имеет ли она право ее выбрасывать?
Что там говорил странный старик из ее сна? Для того чтобы уравновесить влияние сил добра и зла, существуют две маски. Их надо соединить… Дальше Даша не помнит, и ведь это все же был сон.
В конце концов Даша решила не ломать голову попусту, а побыстрее окунуться в работу. И не сидеть в офисе допоздна, а уйти пораньше, чтобы по дороге заехать в супермаркет, поскольку в доме холодильник пустой и вообще шаром покати. А надеяться на то, что свекровь зароет на время топор войны и займется хозяйством, значило бы ожидать от жизни слишком многого. Даша и не ждала ничего хорошего и надеялась – в смысле ведения хозяйства – только на себя.
Катерина и Милка весь день сидели тихо-тихо и даже, кажется, работали. Все-таки камея приносит большую пользу!
В супермаркете народу после работы было полно. Даша шла вдоль касс, высматривая свободную тележку, но все, как назло, грузили свои покупки обратно в них, чтобы довезти до машины. Вот наконец какая-то старушка переложила продукты в сумку на колесиках, и Даша обрадованно ухватилась за освободившуюся тележку:
– Можно?
Она повернулась к старушке, та только махнула рукой и пошла, волоча за собой свою ношу. Даша потянула на себя тележку, но не тут-то было – оказалось, что с другой стороны в ручку вцепилась здоровенная краснорожая тетка.
– Отвали! – визгливо закричала она. – Не видишь – занято!
Раньше Даша без слова отдала бы тележку и пошла искать дальше. Теперь же она вцепилась покрепче и сказала тихо:
– Сама отвали, корова! Я первая подошла!
Баба открыла рот, огромный, как пасть землечерпалки, и явно собралась заорать, как пароходная сирена, но Даша, не дожидаясь ее вопля, резко дернула тележку на себя. Тетка, не подготовленная к такому маневру, выпустила тележку и плюхнулась на пол.
– Хулиганство! – крикнула она Даше в спину, но без должного куража.
«И правда, хулиганство, – подумала Даша, – но зато действенно!»
Набросав в телегу упаковки мяса, рыбы, овощей, пачку ветчины, которую любила свекровь, сыра и молочных продуктов, она свернула к стеллажам с чаем и кофе.
Даша шла вдоль полки, на которой длинными рядами стояли коробки и банки с черным и зеленым чаем, с цветочным и мятным сбором. Китайский и индийский, цейлонский и бирманский чай… В глазах у Даши зарябило от ярких упаковок и этикеток, от коробок со слонами и парусниками, с тиграми и обезьянами… и вдруг одна коробка остановила на себе ее взгляд.
Это была жестяная коробка, на ее стенках художник изобразил людей в нарядных костюмах восемнадцатого века – дамы в пышных платьях с кринолинами, мужчины – в расшитых серебром и золотом
