Первая мировая война – то-се, удрать стало не так-то просто. А потом – и вовсе невозможно.
– Ну, что тогда началось в России, мы себе примерно представляем, – согласился Маркиз.
– Да, а бабуля нашего Билла Лоусона поскиталась немножко по свету, послала подальше свою любовь к приключениям да и выскочила замуж за австралийского промышленника по фамилии…
– Лоусон…
– Точно. О чем и сообщила своим родственникам в Санкт-Петербург, а до этого, зараза такая, ни строчки им не присылала. Поскольку произошло это событие в девятнадцатом году, счастливая новобрачная, как ты сам понимаешь, ответа на свое письмо из России не получила, соответственно посчитала, что родственники на нее обиделись, и приняла решение – впредь не поддерживать с ними совершенно никаких отношений.
– Очевидно, ей не пришло в голову, что ее родственников могло не быть в живых, – заметил Леня, – их могли посадить, расстрелять, наконец, они могли просто умереть от голода или от тифа…
– Австралия, что же ты хочешь! – Лола пожала плечами.
– Ну и что было дальше? – Леня поморщился.
– Дальше они все жили в своей Австралии долго и счастливо. Муж Анны разбогател. Она скончалась в возрасте восьмидесяти шести лет, пережив не только мужа, но и сына, отца нашего Билла Лоусона. Перед смертью она вновь вспомнила о родственниках в России и даже хотела их разыскать, но какой-то умный человек посоветовал ей этого не делать, чтобы не причинить родне неприятностей. Она сдалась, но якобы завещала внуку: если будет возможность, провентилировать этот вопрос. Внук, конечно, обещал, но не торопился этого делать. А потом у нас началась перестройка, многие стали искать своих родственников. И этот Билл Лоусон тоже решил попытаться.
– Почему же он не обратился в компетентные органы и не начал искать своих родственников официальным путем, через какую-нибудь юридическую фирму? – прищурился Маркиз.
– Что ты меня все время в чем-то подозреваешь! – возмутилась Лола. – Я рассказываю тебе только то, что узнала от герра Лангмана. А он, в свою очередь, получил информацию от самого Билла Лоусона. Надеюсь, хоть Лангману ты доверяешь?
– В разумных пределах, – проворчал Леня.
– Представь себе, Лангман тоже задал ему этот вопрос. И Лоусон ответил, что хочет найти родственников, если они у него еще есть, конечно, так сказать, инкогнито. А то, если делать все официально, они сразу безумно обрадуются, понаедут все жить в Австралию…
– Жлоб! – прокомментировал Леня.
– Возможно, – Лола не стала спорить, – но нам-то какое до этого дело? Нас просит об услуге не он, а Лангман. А Лангману мы обязаны, и он в дальнейшем может вновь нам пригодиться, так что отказывать ему только потому, что тебе лень заниматься таким пустяковым делом, я считаю неразумным. Кроме того, Лоусон еще сообщил, что не стал бы обременять Лангмана, если бы не обратился уже с этим делом в одно петербургское агентство. Кто-то ему их порекомендовал, он связался с ними и поставил перед ними задачу.
– Что за агентство, детективное? – заинтересовался Леня.
– Вроде бы. Но частное, так что оно гарантировало Лоусону полную конфиденциальность, чего он и добивался.
– И что?
– Да ничего. Взяли аванс, сказали, что поставили на это дело человека, а потом замолчали, ни ответа от них, ни привета. А по прошествии нескольких недель они заявили, что от дела отказываются, у них, дескать, несколько иной профиль работы – они выполняют заказы ревнивых жен и мужей. Так им спокойнее, и переквалифицироваться они не хотят.
– Аванс вернули? – с интересом спросил Леня.
– Разумеется, нет.
– Ну все ясно! Провели богатого австралийского лоха. Кстати, что это за агентство?
– Называется «Эркюль Пуаро», – с усмешкой сказала Лола, – хорошее название, неизбитое.
– А главное, скромное! – подхватил Маркиз. – Насколько я помню романы старушки Агаты, Эркюль Пуаро никогда не занимался слежкой за неверными супругами…
– Наш австралиец очень рассердился и решил действовать старым проверенным способом – по знакомству, – продолжала Лола. – Вот и обратился к Лангману. Он хочет, чтобы для него собрали все сведения о потомках профессора Ильина-Остроградского. По рассказам бабушки, в девятьсот четырнадцатом году здесь оставались две ее сестры – Мария и Татьяна – и мать, Софья Николаевна. Мария – рождения девятьсот пятого года, а Татьяна – девятьсот восьмого. Сейчас, разумеется, их нет в живых, но могли остаться их дети и внуки.
– Плохо, что все женщины, – вздохнул Маркиз, – замуж вышли, фамилию поменяли – и все, нет больше никаких Ильиных-Остроградских.
– Вот еще адрес. В четырнадцатом году у профессора была квартира на Пушкарской улице, доходный дом купца Шестапалова.
– Ты издеваешься?! – вскипел Маркиз. – Того доходного дома наверняка и нет уже давно!
– Отчего же? – Лола пожала плечами. – Старые дома крепкие, может, там и сейчас люди живут…
– И бабульки на лавочке вспомнят профессора Ильина-Остроградского, – ехидно ответил Маркиз.
– Так ты берешься за это дело? Тогда надо Лангману позвонить, что мы согласны.
– Как-то я сомневаюсь, – неуверенно заговорил Маркиз, – что-то мне в этом Билле Лоусоне непонятно. За каким чертом ему вообще эти родственники сдались? Бабушка перед смертью просила найти? Тогда отчего он так долго собирался? Сама посуди, бабуля скончалась уже давно, ну, когда был железный занавес, а после развала Союза он совершенно спокойно мог найти своих русских родственников, никто бы ему и слова не сказал.
– Он одинокий, решил присмотреть возможных наследников… Так и Лангману объяснил: дескать, если найдутся среди российских родственников приличные люди, он об этом подумает, а если они все пьяницы и бандиты, тогда он какому-нибудь фонду все деньги завещает.
– Говорю, жлоб! – припечатал Маркиз. – И кстати, с чего это он о смерти задумался? Ведь ему, по моим подсчетам, должно быть не больше пятидесяти, еще вполне жениться можно и наследников заиметь!
– Ну, не знаю, может, у него СПИД или еще что-нибудь! – заорала потерявшая терпение Лола. – Вот он и решил заблаговременно передать свое богатство в надежные руки.
– Ладно, не кипятись, – примирительно заговорил Маркиз, – сделаем мы все, раз Лангман просит. Ты пока выздоравливай, набирайся сил, я сам этим займусь. И начну с этого самого агентства «Пуаро».
– Да зачем тебе эти охламоны нужны? – фыркнула Лола. – Они же ничего не выяснили…
– Из принципа, – твердо ответил Маркиз, – раз они деньги взяли, должны их отработать. А то в самом деле – совесть надо иметь…
Из кухни донесся оглушительный грохот. Маркиз стремглав бросился туда и застал трогательную картину.
Кот Аскольд и Пу И, обычно демонстративно не замечавшие друг друга и всячески подчеркивавшие взаимное презрение, дружно восседали на полу вокруг остатков курицы, которую стащили со стола, и расправлялись с ней, громко хрустя костями.
– Аскольд! – с нескрываемым возмущением произнес Маркиз. – Ну уж от тебя я такого не ожидал! Ведь ты такой солидный, воспитанный кот!
Аскольд смущенно покосился на хозяина. Скрывать следы преступления было уже поздно, и поэтому он только жалобно мурлыкнул, постаравшись тем самым сказать, что его подбил на это злодеяние невоспитанный, вульгарный, хулиганистый чихуахуа…
Детективное агентство «Эркюль Пуаро» Маркиз быстро отыскал по компьютерной базе данных. Агентство размещалось в шестиэтажном старинном доме на Загородном проспекте, однако подъезд дома оставлял желать лучшего: краска на входной двери основательно облупилась, лестницу не мыли, наверное, с тех давних времен, когда доходный дом стал народной собственностью, а домовладельца отправили чистить снег на улицах.
Тем не менее, поднявшись на третий этаж и найдя нужную квартиру, Маркиз увидел вполне современную офисную дверь, украшенную миниатюрным глазком видеокамеры. Придав своему лицу
