То он слышит любой шепот, то его не дозовешься… может, и правда заснул? Тогда нужно быстро выводить Ивана, воспользовавшись удобным моментом…
Но что-то в силуэте Сивого показалось мне странным.
Спящие люди не бывают настолько неподвижны.
Может быть, он притворяется, хочет посмотреть, что я буду делать?
Я подошла еще ближе, вгляделась в лицо Сивого.
В тусклом свете дальнего фонаря его глаза блестели, как два влажных камня. Они были широко открыты.
По спине у меня пробежал озноб.
– Ты чего? – проговорила я внезапно севшим голосом.
Сивый не отвечал и даже не пошевельнулся.
Я потянула на себя ручку, распахнув дверцу машины.
Сивый сидел, безвольно откинувшись на сиденье, и смотрел перед собой пустым безжизненным взглядом.
Такой пустой взгляд я уже видела однажды.
Я его видела у мертвой девицы в сквере. Тогда я еще подумала, что в глазах убитого, по поверью, можно увидеть отражение его убийцы. Но в глазах той девицы ничего не отражалось, а в глазах Сивого, как в двух маленьких черных зеркалах, отражался заходящий на посадку самолет. Крошечный самолетик двоился, двоились его яркие бортовые огни. Два одинаковых самолетика плавно заходили на посадку в широко открытых глазах мертвого бандита, и это было очень красиво…
Я вздрогнула, сбрасывая с себя оцепенение.
Сейчас не время впадать в ступор, нужно быстро удирать отсюда вместе с Иваном, поскольку Сивый нам сейчас явно не помешает… но что с ним такое случилось?
Я вгляделась в него, и увидела на груди, чуть ниже левой ключицы, небольшое расплывающееся темное пятно.
Пятно крови.
Мне стало холодно. Так холодно, как будто посреди июня вдруг потянуло январской стужей.
Сивого убили, и убили только что, не больше минуты назад. Убийца наверняка здесь, рядом со мной. И пришел он, само собой, не ради этого седого уголовника.
Наверняка его цель – Иван…
И тут же мой страх прошел, то есть вместо страха за саму себя я почувствовала страх за Ивана. Он и вообще-то не может постоять за себя, а сейчас только что пришел в сознание после наркоза и совершенно беспомощен…
Я развернулась на месте и стремглав помчалась к задней двери автобуса, сжимая в руке тяжелый фонарь. Конечно, шансы мои были невелики – если этот убийца справился с Сивым, причем тот даже не попытался сопротивляться и не издал ни единого звука, то я для него вообще не представляю угрозы…
Обежав автобус, я дернула на себя полуприкрытую заднюю дверь…
Не знаю, что я ждала увидеть – но только не то, что предстало перед моими глазами.
Над распростертым на носилках неподвижным телом склонилась пожилая женщина с коротко стриженными волосами. То ли медсестра на пенсии, то ли бывшая учительница младших классов. Скорее, все же, медсестра – таким привычным жестом она поправляла сбившуюся простыню…
Я хотела окликнуть незнакомку, хотела спросить, что она тут делает, но тут увидела, что она подняла правую руку, в которой зажат какой-то маленький блестящий предмет.
Резкий взмах – и рука женщины опустилась, с силой вонзив свое оружие в неподвижное тело на носилках.
Она вонзила его слева, чуть ниже того места, где должна находиться ключица.
Именно на этом месте у Сивого было кровавое пятно…
Только теперь я поняла, что эта безобидная с виду пожилая женщина только что убила матерого уголовника и сейчас пыталась убить Ивана.
Однако на сей раз ее ждало глубокое разочарование.
Вместо того, чтобы вскрикнуть от боли, или просто беззвучно умереть – неподвижное тело испустило громкое шипение, какое издает проколотая велосипедная камера, и медленно опало.
– Черт! – седая женщина от неожиданности отшатнулась, сбросила с носилок простыню – и увидела несколько выложенных в ряд грелок и кислородных подушек.
Я половину дороги надувала их и укладывала на носилках, чтобы со стороны казалось, что это – бесчувственный человек. Еще одна подушка, туго перепеленутая бинтами, изображала голову.
Седая женщина развернулась и с неожиданной для ее возраста ловкостью выскочила навстречу мне из автобуса. Она приняла настоящую боевую стойку и окинула меня цепким оценивающим взглядом. Под этим взглядом я почувствовала себя беспомощной и обреченной.
Теперь эта женщина нисколько не была похожа на стареющую медсестру или учительницу, она даже заметно помолодела и казалась очень сильной и опасной. В правой руке она сжимала свое необычное оружие – старинную золотую заколку с длинным, остро заточенным наконечником. Наверняка именно этой заколкой она только что убила Сивого, ею же пыталась убить Ивана, но вместо него проколола надувную куклу, муляж, сложенный из кислородных подушек…
И еще – я поняла, что уже видела ее.
Это она приходила к нам домой под видом почтальона, якобы принесла заказное письмо для Ланских. Она сразу показалась мне подозрительной! Но уж теперь-то она нисколько не походила на почтальона.
Со своей заколкой в руке она была похожа на смертельно опасную ядовитую змею, приготовившуюся к атаке.
– Где он? – прошипела она, еще усиливая сходство со змеей.
– Не знаю, о ком вы говорите! – ответила я, немного отступая в сторону.
– Лучше не зли меня! – выкрикнула тетка и бросилась вперед, выставив перед собой смертоносную заколку.
Я метнулась в сторону и умудрилась ударить ее по руке фонариком. Тетка вскрикнула от боли и отступила, готовясь к новой атаке. Я сама удивилась собственной ловкости, но не переоценивала свои силы и понимала, что долго не устою в этом поединке. Конечно, главным моим преимуществом была молодость, но что значит молодость по сравнению с мастерством и опытом профессионала?
Убийца развернулась, плавно переступила, снова принимая боевую стойку. Я поудобнее перехватила фонарик, надеясь повторить свой удачный удар. Тетка резко выдохнула, бросилась вперед. Я взмахнула тяжелым фонариком… но на этот раз удар пришелся в пустоту: моя соперница сделала обманное движение и оказалась слева от меня, в зоне, недоступной для моего орудия.
Мало того: из-за неудачного удара я потеряла равновесие, покачнулась… а седая тетка толкнула меня в бок, выставила ногу – и я покатилась по асфальту!
В ту же секунду она прыгнула на меня, придавила грудь коленом и занесла надо мной свою смертоносную заколку.
– Где он? – повторила она свой вопрос, сверля меня пристальным взглядом.
– Не… не знаю, о ком вы говорите! – пропыхтела я, пытаясь заслониться от нее рукой с фонариком.
– Ничего, я его сама найду! – процедила она, замахиваясь. – Он не мог далеко уйти. А ты мне больше не нужна…
Я в ужасе смотрела на сверкающее острие.
Еще секунда – и она нанесет смертельный удар, и для меня все кончится. Не только для меня – эта профессионалка моментально найдет Ивана, в страхе скорчившегося под сиденьем микроавтобуса, и уж он-то не сможет ей сопротивляться…
Эта мысль придала мне новые силы. Я выдернула руку с фонариком, попыталась выбить из руки убийцы заколку – но она была готова, отбила мой удар локтем и замахнулась…
И вдруг на ее лице отразилось искреннее удивление.
Седая женщина негромко ахнула, покачнулась. Рука с заколкой безвольно упала, и она сама рухнула, придавив меня всем весом к асфальту.
