Мужчина в черном с сомнением оглядел машину ветеринарной помощи, но спорить не стал: видимо, понял по моему голосу, что это бесполезно.
Он и его спутники расселись по машинам, и через минуту вокруг наступила тишина.
И тут же из кустов напротив аэропорта выскользнула сгорбленная фигура.
Я схватилась за сердце: неужели сегодняшние приключения еще не закончились и мне придется сражаться с очередным киллером? Нет, я уже не в форме!
Правда, теперь у меня был сильный и надежный защитник в лице Бонни. Может быть, правильнее сказать не «в лице», а «в морде»? Но дог был подозрительно спокоен.
На всякий случай я подобрала тот фонарик, который служил мне оружием ближнего боя.
Таинственная фигура стремглав перебежала дорогу, приблизилась к нам… и оказалась Герой.
– Слава богу, это ты! – бурно обрадовалась я, пряча за спину злополучный фонарик. – А я уже думала, что снова придется драться…
– Ну, ты вообще даешь! – выдохнул Гера со сложной смесью обиды и восхищения. – Тебе, мать, только в боевиках сниматься!
– Ни за что! – меня передернуло ознобом. – Это я от безвыходности! На самом деле я совсем не такая… Знаешь, какой самый опасный зверь? Заяц, которого прижали к стенке! Так и я… дралась, потому что не успела вовремя убежать!
– Но вообще-то ты меня втянула в историю! – спохватился Гера. – Я уж не говорю, сколько седых волос заработал по твоей милости, но как я буду оправдываться перед режиссером? Реквизит попорчен, автобус выглядит так, как будто только что прошел по маршруту ралли «Париж – Дакар»…
– Ничего, ты взрослый мальчик, что-нибудь придумаешь! Ты вот лучше скажи: ты все это время так и просидел в кустах? Смотрел, как на меня по очереди нападают профессиональные убийцы, и даже не подумал прийти на помощь?
Это был правильный ход: Гера потупился, сразу забыв об испорченном реквизите, и перешел в оборону:
– Ну, ты же знаешь, какой из меня боец… Я увидел, что ты и так хорошо справляешься, и подумал, что вмешаюсь в самом крайнем случае…
– Можно подумать, что это был не крайний! – фыркнула я, почувствовав, что добилась своей цели. – Ну ладно, так и быть, я тебя прощаю! Едем в город!
– В таком виде? – Гера грустно оглядел автобус и почесал в затылке. – А если нас остановит милиция?
– Скажешь, что мы везем тяжелобольную собаку, – я кивнула на Бонни. – А еще лучше – взбесившуюся… тогда ни один милиционер не станет дальше разбираться…
Бонни недовольно зарычал: ему не понравилось, что его назвали больным, а тем более бешеным.
– Вот-вот, ты так зарычишь – и нас пропустят без лишних вопросов!
– Кстати, насчет собаки, – спохватился Гера. – Ты ведь обещала мне пекинеса, а привела это чудовище…
Я сделала вид, что не слышу.
Гера сел за руль, а мы втроем – я, Иван и Бонни – разместились сзади. Мы с Иваном устроились на скамейке, Бонни вальяжно развалился у наших ног.
Иван кутался в клетчатый плед: ночь была теплая, но после всего перенесенного его бил нервный озноб.
– Я должен тебе сказать… – начал он, когда наш автобус вырулил на шоссе. – То есть я не должен, я хочу сказать…
– Может, не надо? – усмехнулась я, заботливо укутывая его плечи.
– Нет, надо! – он покраснел, побледнел и придвинулся ко мне поближе. – Ты знаешь, я так тебе признателен… так благодарен… ты столько для меня сделала…
– Ой-ей-ей! – вздохнула я. – Это что – выступление на торжественном собрании, посвященном моему юбилею?
– Не сбивай меня! – вскрикнул Иван. – Я и сам собьюсь! Дело в том… ты понимаешь, никто и никогда… и поэтому я тоже… ну, в общем, ты сама понимаешь!
– Нет, – честно призналась я. – Совершенно ничего не понимаю!
На самом деле я прекрасно все понимала, не сочтите меня за дуру. Однако решила не давать Ивану палочки-выручалочки, пускай выкручивается самостоятельно. Хочешь изъявить благодарность, так скажи об этом прямо, без охов, ахов, вздохов и экивоков! Вечно мы, женщины, должны приходить на помощь.
– Ты извини, – Иван помотал головой, – что-то никак не могу собраться с мыслями.
Я хотела ехидно вставить, что это его обычное состояние, но вовремя опомнилась. Человеку и правда сегодня досталось. И потом, вроде бы он умный, программу какую-то придумал, на работу в приличную фирму берут…
– Спасибо тебе, – Иван взял меня за руку, – ведь если бы не ты, они увезли бы меня…
– И в любом случае ты бы не выжил, – грустно закончила я, – даже если сердце уже не понадобилось… никому не нужен свидетель…
Его глаза потемнели, и я поняла, что болтаю лишнее.
– Жалко Бориса… – пробормотал Иван, – ну да ладно, значит, судьба… Но я, вообще-то, о другом… понимаешь…
Тут наш микроавтобус подбросило на какой-то рытвине, и я непонятным образом оказалась в объятиях Ивана. Бонни недовольно заворочался, пытаясь встать, но я пнула его ногой, чувствуя, что сейчас произойдет что-то очень хорошее. Иван не подвел, его губы прижались к моим губам.
– Вот теперь понимаю! – пробормотала я, когда у нас не хватило воздуха, и он на мгновение отстранился. – Но для большей уверенности можно повторить…
Бонни привстал и положил голову мне на колени, я тут же двинула его кулаком по носу, тогда он наступил мне на ногу всем весом. Я едва слышно застонала, и Иван понял это как призыв.
Он снова потянулся к моим губам и даже закрыл глаза в предвкушении, но вдруг между нами появилась огромная золотисто-песочная морда. И вместо того, чтобы поцеловать меня, Иван поцеловал слюнявую физиономию Бонни!
Всю оставшуюся дорогу мы просидели рядом на скамейке, а это чудовище развалилось посредине и смотрело нахальным взглядом.
«Я вас насквозь вижу! – читала я в этих глазах. – Ишь чего выдумали. Ты моя и только моя, мы будем вместе, и никто нам не нужен. Подумаешь – сводный брат! Это еще доказать нужно. Понаедут тут, наши морепродукты кушать…»
Иван все больше мрачнел, я совершенно растерялась.
В квартире было тихо, пыльно и неубрано, в последнее время я запустила хозяйство. Бонни решительно настроился портить нам жизнь, он всюду следовал за нами. Пробовали закрыть дверь – она тотчас начинала трещать под ударами огромной головы. Пробовали умилостивить его салатом из свежей каракатицы и осьминогов – негодяй только усмехался и выпускал на пол очередную порцию слюны.
– Это еще что, – вздыхала я, – что ночью будет…
Уразумев, что ночью Бонни намерен спать в моей постели, Иван озверел.
– Черт знает что! – вскричал он. – Это же просто извращение какое-то!
– Я не виновата, – вспыхнула я, – это его так приучили! Ему одиноко, он потерял хозяев…
– Та-ак… – протянул Иван. – Эй, сирота казанская, пойдем выйдем! Поговорить надо!
– Ванечка, не надо! – испугалась я. – Он тебя съест!
– Ничего, авось подавится! – мрачно пообещал Иван и закрыл передо мной дверь кухни.
«Как бы они посуду не побили!» – подумала я без напряжения, на самом деле мне было на посуду наплевать.
На кухне было тихо. Я послушала немного под дверью и удалилась в гостиную смотреть телевизор. Через некоторое время явились оба, внешне неповрежденные. Иван смотрел победителем, Бонни был тише воды ниже травы.
– Как ты с ним справился? – изумилась я.
– О, это наш секрет! – усмехнулся Иван. – А вообще-то мы заключили с ним соглашение. Он оставляет
