культуре я тоже не специалист!
– Ну, если хотите, чтобы я вам что-то объяснила, – не перебивайте меня! – строго проговорила хранительница. – Египетская письменность в своем развитии прошла три основных этапа: на раннем, примерно за полторы тысячи лет до начала нашей эры, использовалось традиционное иероглифическое письмо, позднее, начиная примерно с тысяча трехсотого года…
– До нашей эры? – уточнил Старыгин.
– Разумеется! – Мария Антоновна строго взглянула на него. – Приблизительно с тысяча трехсотого года применялось так называемое иератическое письмо. Прежние иероглифы значительно изменились, в них очень трудно узнать характерные рисунки жителей Древнего царства. И, наконец, в четырехсотые годы до нашей эры на смену иератическому письму пришло письмо демотическое, знаки которого гораздо больше похожи на привычные нам буквы… в общем, эта лекция вряд ли принесет вам большую пользу, но я еще раз повторяю, что надпись на табличке сделана древними иероглифами, что вполне соответствует датировке этой статуи.
– Но все же, скажите мне, что именно здесь написано? – взмолился Старыгин.
– Уверяю вас, ничего особенно интересного! – ответила Мария Антоновна, вглядываясь в линии, высеченные на табличке. – Это просто несколько цифр!
– Цифр? – разочарованно переспросил Старыгин.
– Именно! – подтвердила хранительница. – А вы чего ждали? Что здесь будет начертано имя вашего злоумышленника? Или секрет превращения свинца в золото? Нет, дорогой мой! Ничего особенного, всего несколько цифр!
– Но почему именно цифры? – задумчиво произнес Дмитрий Алексеевич.
– Как раз это вполне объяснимо! – Мария Антоновна повернулась к нему. – Большая часть дошедших до нас египетских надписей – это всевозможные отчеты, сведения об урожае пшеницы и других культур, сообщения о количестве захваченных в битве пленных, о том, сколько каменных блоков отправлено на строительство пирамид или царских гробниц, сколько собрано налогов и таможенных пошлин, то есть цифры, цифры, цифры! Ну что – теперь вы удовлетворены и мы наконец можем заняться своей работой?
– Мария Антоновна! – не сдавался Старыгин. – Но все-таки, какие именно цифры здесь написаны?
– Минутку… – хранительница тяжело вздохнула и снова склонилась над статуей. Дмитрий Алексеевич достал блокнот, ручку и приготовился записывать.
– Один… восемь… шесть… четыре… – медленно диктовала Мария Антоновна. – Странно… семь… два… восемь… три… девять… пять… и снова четыре. Это все.
– А что вам показалось странным? – осведомился Старыгин, закрывая блокнот.
– Ну… как вам сказать? Это как-то нехарактерно для египетских записей. Ведь все цифры из записей такого рода, о которых я говорила – урожаи, налоги, количество товаров, – бывают обычно круглыми… то есть собрано двести тысяч мер зерна, отправлено на строительство сто пятьдесят тысяч каменных блоков, в крайнем случае – сто сорок пять тысяч. Никто не записывает такие вещи с точностью до одной штуки. Всегда немного округляют, просто для удобства подсчетов. А здесь – какое-то странное число, сколько там – восемнадцать миллиардов шестьсот сорок семь миллионов двести восемьдесят три тысячи девятьсот пятьдесят четыре и еще что-то… в общем, если хотите знать мое мнение, эти цифры не имеют ровным счетом никакого смысла, они нарисованы просто для красоты, как я вам и говорила!
– Но тогда почему это именно цифры, и только цифры, а не беспорядочный ряд разных иероглифов? – задумчиво протянул Дмитрий Алексеевич.
– Ну уж это вопрос не ко мне! – отмахнулась хранительница. – Хочу напомнить вам, что я – не детектив, а серьезный ученый! Да и вы тоже работаете не в милиции, а в музее! Так что давайте заниматься своим собственным делом!
– Хорошо, Мария Антоновна, но только один последний вопрос! – взмолился Старыгин.
– Ну что еще?
– Вот этот значок, – он снова раскрыл свой блокнот и показал ей значок, аккуратно срисованный с задней стороны французской картины – эллипс и палочка, фигура, похожая на сильно вытянутый к виску глаз, – вам ничего не говорит?
– Отчего же? – Мария Антоновна уверенно кивнула. – Это тоже значок раннего иероглифического письма, тхе, иначе называемый «око фараона»… а откуда у вас такой интерес к египетским иероглифам?
– Око фараона! – повторил Старыгин. – Вот оно что! Большое спасибо, Мария Антоновна! Вы мне очень помогли!
– Ну что – теперь мы можем заниматься своей работой? – язвительно осведомилась хранительница.
– Да, конечно… – пробормотал Старыгин, не расслышав иронии в ее словах и направляясь к выходу из зала.
– Весьма признательна! – насмешливо бросила ему вслед Мария Антоновна и повернулась к рабочим:
– Перекур закончен! Ставьте писца на место.
Поднимаясь в свой кабинет, Старыгин напряженно думал.
Таинственный человек, проникший ночью в Эрмитаж, приложил немало усилий, чтобы прочесть надпись на табличке египетского писца. Он испортил телекамеру, оглушил охранника, да и такелажника, судя по всему, тоже он огрел. Значит, эта надпись была для него почему-то очень важна. Но что может содержать в себе эта цепочка цифр?
Старыгин на ходу раскрыл блокнот и пробежал глазами по своим записям. Мария Антоновна права: слишком сложное число, не похожее ни на величину урожая, ни на размер собранного налога, ни на цифру торговой отчетности…
Заглядевшись в блокнот, он едва не сбил с ног шедшего навстречу сотрудника. Извинившись, спрятал блокнот в карман.
– Смотреть надо, куда идете! – пробормотал сотрудник, потирая ушибленный бок.
Придя в свой кабинет и убедившись, что на этот раз без него здесь никто не хозяйничал, Дмитрий Алексеевич переписал цифры из своего блокнота на чистый лист одиннадцатого формата и пришпилил к стене, чтобы они находились у него перед глазами и над ними можно было на досуге размышлять. Однако за целый день не выдалось ни минуты свободной.
