– Это мне он подарил, – пояснила она, кивая на стенку, смежную с квартирой Старыгина, – на именины.
Наталья не уследила за своим лицом, на котором мгновенно отразилось все, что она думает о Старыгине, и Вера Кузьминична тут же рассердилась.
– Вот что я тебе скажу, – строго начала она, – даже и думать забудь, что он убийца! Если он говорит, что девушку ту первый раз видел, – значит, так и есть! Я, почитай, с детства его знаю, еще когда мальчишкой во дворе бегал!
Наталья представила Старыгина мальчишкой – должно быть, был такой же охламон с книжкой под мышкой.
– А как у него с женским полом обстоит? – неожиданно для себя поинтересовалась она. – Что он все один да один?
– И вовсе нет! – возмутилась старуха. – Что не женится – так покой любит, работа его того требует, а так вовсе даже женщин не чурается! Ходила тут к нему одна… журналистка… Ох, я тебе доложу, красотка! – старуха оживилась и поглядела пренебрежительно на Наталью – не чета, мол, тебе, замухрышке.
Наталья тут же расстроилась, потому что сегодня надела простенькую курточку и кроссовки – оперативника, как известно, ноги кормят, а на высоких каблуках много не набегаешь.
– Я к вам, собственно, вот по какому вопросу, – довольно сухо сказала она, – откуда у жертвы убийства могли быть ключи от квартиры ваших соседей?
– А я-то откуда могу знать? – удивилась Вера Кузьминична. – Одно скажу точно – мне они ключи не оставляли. Вот он, Дмитрий-то, – она кивнула на стенку, – все время оставляет, как уезжает, потому что кота кормить требуется.
– А у кого они ключи оставляли? Ведь так не бывает – мало ли что понадобится, когда они в отъезде или протечка…
– Так бы сразу и спросила! – старуха поджала губы. – Вот телефон тетки ее, Лениной, Леонидой Васильевной ее зовут.
Наталья Журавлева остановилась перед дверью квартиры номер семнадцать и прислушалась. Из-за двери доносилась приглушенная иностранная речь. Кто-то старательно спрягал французские глаголы. Девушка вспомнила собственное детство и приятеля Герку, жившего этажом выше, к которому по пятницам приходила старушка Жанна Ивановна, чтобы заниматься языком Мольера и Сименона. Жанна Ивановна носила старомодную шляпку с вуалью, говорила в нос и называла Герку Жоржем. Герка ее тихо ненавидел, во дворе его дразнили «французиком из Бордо».
Вспомнив о цели своего визита, Наталья решительно надавила на кнопку звонка.
Урок за дверью прервался, в коридоре послышались торопливые шаги, и высокий хорошо поставленный голос осведомился:
– Это вы, Евгений? Но ведь еще нет двенадцати!
– Это не Евгений, – громко ответила Наталья, – это милиция. Откройте, пожалуйста!
– Милиция? – переспросили за дверью. – Как интересно! – и тут же заскрежетали открывающиеся замки.
– Капитан Журавлева! – проговорила Наталья, протягивая удостоверение хозяйке квартиры. – Вообще- то, лучше не открывать двери незнакомым людям.
Перед ней стояла аккуратная старушка в строгой черной юбке и шелковой блузке цвета слоновой кости, или, как говорила когда-то Жанна Ивановна, цвета
За спиной старушки виднелась довольно просторная прихожая, обставленная массивной старинной мебелью. Журавлева подумала, что эта старушка и занудный тип из Эрмитажа по фамилии Старыгин непременно нашли бы общий язык.
– Как интересно! – повторила старушка, разглядывая служебное удостоверение. – Обожаю смотреть сериалы про милицию! Но там в основном показывают мужественных широкоплечих юношей в черных кожаных куртках, немного… гм… пьющих, а вы такая милая девушка… никогда бы не подумала, что вы – капитан милиции! Но это только подтверждает мое глубокое убеждение: мы, женщины, способны на все! В смысле, можем делать любую, самую трудную работу. Проходите, пожалуйста, не будем же мы разговаривать на лестнице!
Старушка закрыла за Журавлевой дверь и крикнула в комнату:
– Машенька, подождите несколько минут, ко мне пришли! Пока можете прочитать следующий параграф!
Из комнаты выглянула девица лет восемнадцати в рваных джинсах и с разноцветными волосами.
– Может, я тогда пойду? – проговорила она с надеждой в голосе.
– Нет-нет, мы еще не завершили тему! – строго ответила старушка. – Подождите, пока мы с капитаном закончим!
– С кем? – изумленно переспросила разноцветная девица.
– Представьте себе, Машенька, эта славная девушка – капитан милиции!
– Неслабо! – девица хмыкнула и удалилась в комнату.
– Итак, чем могу быть вам полезной? – старушка повернулась к Наталье.
– Вы ведь – Леонида Васильевна Симагина? – осведомилась та.
– Да, – старушка кивнула, – а вас как по имени-отчеству? А то я не успела прочесть…
– Наталья Игоревна, – представилась Журавлева.
– Итак, Наташенька, что я совершила? Ограбила табачный ларек или угнала инвалидную коляску? Почему моей скромной персоной интересуются органы?
– Вы ничего не совершили, насколько я знаю! – усмехнулась Наталья. – А органы в моем лице интересуются вами только потому, что вы – родная тетя Елены Витальевны Боровиковой…
– Боже мой! – старушка схватилась за сердце. – С Леночкой что-то случилось? Я чувствовала это! Не стоило ей отправляться в эту поездку! Боже мой! Лучше бы она провела свой отпуск в средней полосе России! Она жива?
– Она жива и здорова, – поспешила Наталья успокоить старушку. – С ней все в порядке. Дело в том, что кто-то проник в ее квартиру. Причем взлома не было, воспользовались ключами. А нам сообщили, что ключи Лена оставила вам…
– Конечно, – подтвердила старушка. – Не думаете же вы, что я могла под покровом ночи проникнуть в квартиру собственной племянницы? Что я могла там похитить – герань или бегонию? Хотя, кажется, у нее одни кактусы…
– Ни в коем случае! Я только хотела убедиться, что ключи от Лениной квартиры находятся на месте.
– Конечно, на месте! – воскликнула Леонида Васильевна. – Куда они денутся? Да я сейчас же проверю!
Она прошествовала на кухню, жестом пригласив Наталью следовать за собой.
На кухне у нее царил образцовый порядок. Стены были увешаны красивыми немецкими тарелками с изображениями пастушеских сцен. Кроме того, здесь было очень много цветов – настурции и герань на подоконнике, огромный фикус с глянцевыми листьями в кадке на полу. Однако большую часть помещения занимал старинный резной буфет, огромный и внушительный, как церковный алтарь.
Старушка, что-то негромко бормоча, выдвинула один из ящиков буфета и приподняла стопку квитанций.
– Вот здесь… здесь я их держу… – бормотала она.
Вдруг Леонида Васильевна повернулась к Наталье. На ее лице читалось недоумение.
– Представляете, деточка, они пропали! Ума не приложу, куда они могли подеваться? Все квитанции на месте, даже за позапрошлый год, а ключей нет! И что теперь я скажу Лене?
– Кто мог взять эти ключи? – осведомилась Наталья, придвинувшись к расстроенной старушке. – Кто у вас бывает?
– Никто, – Леонида Васильевна пожала плечами. – Я живу совершенно одна, как затворница…
– Но простите, ведь сейчас, например, у вас в комнате находится девушка? Эта Машенька с разноцветными волосами?
– Ну конечно, – старушка удивленно уставилась на Наталью. – Но Машенька – моя ученица. Она
