конструкцию из конского волоса и птичьих перьев, которая вполне могла служить головным убором.
— В этой же витрине вы видите рабочее помело с автоматической коробкой передач и прочие аксессуары профессиональной ведьмы второй половины двадцатого века. По совместительству она исполняла обязанности учителя истории и завуча средней школы в одном из небольших городов Ленинградской области.
Кстати, дважды удостаивалась благодарности РОНО и почетной грамоты Министерства образования.
Надежда с интересом взглянула на аккуратную метлу с отчетливым чернильным штампом на черенке «Школа № 44». Рядом с метлой располагались тщательно начищенная медная ступка с пестиком и стеклянная банка с притертой крышкой, наполненная, несомненно, мышиными хвостами.
— Кстати, хочу обратить ваше внимание на тот интересный факт, что в этой благородной профессии очень распространены трудовые династии. Так, родная дочь этой ведьмы в полной мере унаследовала материнский талант. Правда, по совместительству она не педагог, а сотрудник районной налоговой инспекции, но ведьма из нее получилась ничуть не хуже, чем из матери.
— Ее оборудование тоже представлено в вашем музее? — поинтересовалась Надежда.
— Ну что вы! — Экскурсовод снисходительно улыбнулся. — Она же еще активно практикует, так что все ее рабочие инструменты пока в деле. Но мы провели с ней предварительные переговоры, и она обещала передать нам все свое оборудование, как только прекратит частную практику и выйдет на заслуженный отдых.
— За вознаграждение, конечно? — уточнила Надежда.
— Вовсе нет! — В голосе экскурсовода прозвучала обида. — Для настоящего профессионала большая честь передать свои инструменты или личные вещи в наш музей! Ведь это — свидетельство действительного профессионального признания!
— И что — в наши дни еще много специалистов этого, так сказать, профиля?
— Еще как! — удовлетворенно подтвердил Луций Ферапонтович. — Вы не представляете, сколько вокруг вас практикующих ведьм!
— Да, — задумчиво проговорила Надежда Николаевна, что-то про себя подсчитывая. — Только в нашем подъезде я, пожалуй, знаю трех… или даже четырех…
— Но те, о ком мы сейчас говорим, — это не настоящие профессионалы, это, так сказать, ведьмы средней руки. Вы же понимаете, что в каждой профессии, в каждом виде спорта, в каждом искусстве есть неудачники, как сейчас говорят, лузеры, есть серенькие середнячки и есть звезды. Так вот, только звезды, только те, кому удалось вступить в прямой, непосредственный контакт с нашим… главным героем, — только они удостаиваются чести попасть в экспозицию нашего музея! Вот, например, здесь вы видите личные вещи мадам де Монтеспан, фаворитки французского короля Людовика Четырнадцатого… — Экскурсовод показал на очередную витрину, в которой лежали черные кружевные перчатки и полумаска из черных перьев. — Вот уж была звезда так звезда! Не меньше сорока раз проводила настоящую черную мессу! С Самим была, можно сказать, на короткой ноге… неоднократно удостаивалась аудиенции… Сколько невинных душ загубила — страшное дело!
— Да что вы говорите? — ужаснулась Надежда. — Кажется, я о ней читала и кино смотрела, про Анжелику…
— А вот тут вещички одного еще более известного господина… Джузеппе Бальзамо — слышали о таком?
— Вроде бы знакомое имя, — задумалась Надежда Николаевна. — Хотя не могу вспомнить…
— Более известен под именем графа Калиостро. Он же — граф Сен-Жермен… были и еще имена, всех не упомнишь!
— Что, он тоже… крупный специалист?
— Да, один из самых выдающихся! — с уважением проговорил Луций Ферапонтович.
— А я думала, он был шарлатан и самозванец…
— Как можно! Звезда, настоящая звезда первой величины! Правда, кончил плохо, да в этой профессии такое нередко случается. Профессиональный риск, знаете ли!
Надежда с интересом осмотрела витрину с вещами графа Калиостро — здесь были красивая фарфоровая табакерка, черепаховый лорнет, пара лайковых перчаток и массивный золотой перстень- печатка с масонским символом.
— А это что — тоже экспонат?
На этот раз Надежда разглядывала вольготно свернувшегося на отдельном возвышении, как на постаменте, огромного угольно-черного кота с пылающими изумрудно-зелеными глазами. Кот был совершенно неподвижен, даже глаза его не мигали, и Надежда Николаевна долго не могла решить — живой он или искусно изготовленное чучело, еще один образчик искусства таксидермиста.
— Нет, что вы! — Луций Ферапонтович снисходительно улыбнулся. — Это не экспонат, это скорее наш сотрудник, один из старейших работников музея! Он здесь служит с самого основания! Бегемот, поздоровайся с посетительницей!
— Ну да, конечно, Бегемот… — пробормотала Надежда. — Я нисколько не сомневалась…
Кот мягко спрыгнул со своего постамента и подошел к Надежде. Он хотел было потереться о ее ногу, но внезапно фыркнул, распушил усы и попятился.
— Что ты, Бегемотик? — забеспокоился экскурсовод. — Что тебе не понравилось?
— Да это он, наверное, почувствовал запах Бейсика… — проговорила Надежда.
— Бейсика? — с интересом переспросил Луций Ферапонтович. — Кто такой Бейсик?
— Ну да, это так моего кота зовут.
— А он, случайно, не черный? Люблю, знаете ли, черных котов! Таких, знаете, крупных, пушистых…
— Случайно рыжий. Я как раз рыжих предпочитаю. Но тоже крупный и пушистый. Так вы серьезно говорите, что Бегемот — ваш сотрудник? И какие же у него служебные обязанности?
— Самые разнообразные! Ну, во-первых, само собой, как и положено порядочному коту, присматривает за мышами и крысами. Помещение у нас подвальное, дом старый, дореволюционный, так что сами понимаете — грызунов много, а некоторые экспонаты хрупкие, непрочные, так что если бы не Бегемот…
— А я думала, что ваш музей находится… так сказать, под особой охраной!
— Ну что вы! У Самого столько забот — где ему за грызунами присматривать! Да и не по чину это… но Бегемот — он не только по части грызунов. У нас тут как-то серьезная история случилась, ночью в музей проник злоумышленник…
— Как?! — удивилась Надежда. — К вам же просто так не попадешь, у вас такая охрана серьезная, даже металлоискатель стоит, как в аэропорту! Муха, и та не пролетит…
— Тем не менее злоумышленник сумел как-то пробраться. Может быть, прошел днем, под видом обычного посетителя, и спрятался где-нибудь в укромном месте, а ночью вылез и попытался похитить кое- что из экспонатов…
— Кому же могли понадобиться ваши экспонаты? — Надежда удивленно огляделась по сторонам. — Вроде у вас в экспозиции нет драгоценностей и произведений искусства!
— А вот тут вы не правы. Во-первых, для человека понимающего все наши экспонаты представляют огромную ценность. Во-вторых, все они представляют большой исторический интерес. И в-третьих, некоторые имеют и художественную ценность… но я не закончил историю неудавшегося ограбления!
Луций Ферапонтович наклонился, ласково почесал кота за ухом, тот умильно мурлыкнул и высокомерно взглянул на Надежду своими изумрудными глазами.
— Так вот, когда мы погасили свет, заперли дверь и ушли из музея, злоумышленник выбрался из укрытия и хотел уже приступить к своему черному делу, но не успел ничего похитить, потому что в дело вмешался Бегемот.
— Но он же кот, а не сторожевая собака!
— Тем не менее! Он спрыгнул со шкафа прямо на голову грабителя и вцепился в него когтями. Тот совершенно обезумел от неожиданности, попытался убежать, но он ослеп от боли, потерял ориентацию в пространстве и метался по музею, натыкаясь на стены и шкафы, пока на шум не прибежали охранники из
