было бы прекрасно, если бы Бонни ту сумку из кучи листьев не вытащил!
Бонни, услышав свое имя, застучал хвостом по полу.
– Дальше ты, вместо того чтобы сумку выбросить, начинаешь бегать с ней по району и кричать, «что делать».
– И вовсе я не кричала, – окончательно обиделась я, – я же не знала, что все так серьезно. Хотела доброе дело сделать, вернуть человеку ценную пропажу.
– И поперлась в стоматологическую клинику! – припечатал дядя Вася. – Все рассказала администратору, а та, балаболка, тут же позвонила докторше Татьяне Ивановне. Докторша – к соседке своей, а той надо все связи, все концы обрубить, вот она и ударила ножом несчастную докторшу. Нарочно подгадала, чтобы в подъезде все обстряпать. Потому как если бы в квартире, то милиция сразу из близкого окружения искать стала бы, а так – мало ли, зашел случайный наркоман в подъезд да женщину ножом и пырнул.
– Выходит, если бы не я, то Татьяна Ивановна жива бы осталась? – мне стало так нехорошо, что в глазах потемнело.
– Да тихо ты! – Дядя Вася поддержал меня и усадил на стул. – Что сделано – то сделано, ты же не со зла. А только я тебе, тезка, вот что скажу: надо теперь затаиться. Дело это, убийство бизнесмена Рыбникова, темное, опасное. Сама слышала, что майор милицейский, умный человек, сказал: его, то есть милицию, к этому делу и близко не подпустят. Заниматься им будут люди из спецслужбы, поскольку тут замешаны большие деньги и серьезные интересы. А раз милицию не подпустят – так тебе тем более нужно от этого дела держаться подальше!
И вот ведь что интересно: дядя Вася так и сказал – «тебе», а не «нам»! То есть он заранее от меня полностью отмежевался, не хочет ничего общего со мной иметь на тот случай, если я все же где-то наследила и теперь киллерша выйдет на мой след. Вот ведь как! А я его таким вкусным обедом накормила!
Видно, он по моему лицу что-то понял и решил смягчить впечатление от своих слов:
– Пойми, тезка, нам никто не поможет, никто с нами информацией не поделится! Ни у тебя, ни у меня в спецслужбах знакомых нет, а если бы и были – у них к информации совсем другой подход, у них на все секретность…
Ну, слава богу, хоть он от меня не отступается…
Тут как раз передача криминальных новостей закончилась. Я выключила телевизор и вернулась на кухню – решила на нервной почве хоть чаю напиться. С печеньем. Ну, и дядя Вася тоже не отказался, хотя вроде бы уже чай пил.
Печенья оказалось совсем мало, так что пришлось доставать из холодильника сыр, масло и паштет. Просто удивительно, как стресс влияет на аппетит!
За едой мы мрачно молчали, переваривая полученную информацию. Бонни, как обычно, развалился на полу между столом и холодильником, надеясь, что какой-нибудь аппетитный кусок совершенно случайно упадет ему в пасть.
И дядя Вася его не подвел: «совершенно случайно» уронил кусок сыра. Бонни, конечно, не упустил такую благоприятную возможность, и кусок исчез, не долетев до пола.
– Дядя Вася! – сказала я возмущенно. – Ну, просила же я не кормить его со стола! Он и так скоро ни в одну дверь не пройдет! Его даже на выставку не берут, говорят, слишком крупный!
– А я что? – Дядя Вася сделал невинное лицо. – А я ничего… ну, уронил кусочек, с кем не бывает…
Только я прибрала со стола и собралась помыть посуду, как зазвонил телефон. Не мобильный, а обычный, городской. Мне по нему звонят очень редко.
Я схватила трубку мокрой рукой, прижала плечом и, вытирая руки кухонным полотенцем, спросила, кому я понадобилась.
Как выяснилось, понадобилась я оператору телефонной компании, который заявил, что за мной числится долг шестнадцать рублей сорок восемь копеек, и если я не оплачу его в течение трех дней, то телефон мне выключат.
– Постойте! – крикнула я раздраженно. – Да оплатила я этот несчастный счет! Еще на прошлой неделе оплатила!
– Тогда назовите мне номер квитанции и дату! – строго потребовал оператор.
Я положила трубку на стол и, чертыхаясь, полезла в шкафчик, где хранила всякие счета и квитанции. Вывалив содержимое этого шкафчика на стол, принялась рыться во всем этом бумажном хламе. Среди платежек и квитанций мне попался прозрачный пакет, наполненный бумажными обрывками. Машинально отложив его в сторону, я наконец нашла нужную квитанцию и снова схватила трубку.
Оттуда неслись короткие гудки. Оказалось, что оператор отключился, не дождавшись меня.
– Ну вот, теперь придется туда ехать или дозваниваться, – пожаловалась я Бонни и дяде Васе. – А дозвониться туда нереально, так что придется ехать…
Бонни не проявил ко мне никакого сочувствия, а дядя Вася, как всякий мужчина, вместо сочувствия стал учить меня жить:
– Все счета и платежки должны быть сложены аккуратно и подобраны по датам! Тогда ты легко найдешь любую и не потеряешь зря время. А у тебя тут вообще черт знает что творится! Вот это, например, что такое? – И он показал на пакет с бумажными клочками.
– Рвакля, – ответила я мрачно.
– Что? Какая рвакля? – переспросил Василий Макарович.
– Вы в детстве читали книжку про Незнайку? Или у вас вообще детства не было, вы родились сразу в милицейской форме, с погонами и табельным оружием вместо погремушки?
– Было у меня детство! – надулся дядя Вася. – Все у меня было что положено! Только не знаю, при чем тут мое детство…
– Так вот, когда Незнайка решил стать поэтом, ему пришлось искать рифму к слову «пакля». И он сказал – рвакля, это то, что получается, когда рвут бумагу.
– И что это у тебя за рвакля такая? И почему ты ее держишь вместе с важными бумагами?
– А вот как раз хотела вам показать. Я когда была в квартире Алены Щукиной…
– Господи, да зачем же ты туда вообще поперлась? – простонал дядя Вася. – Ведь это все равно что тигру в пасть!
– Да я откуда знала, что все так серьезно? – огрызнулась я в ответ, потому что слушать его ругань мне надоело. – И потом, ее же там все равно нету. Съехала киллерша, и адреса, сами понимаете, не оставила. А я пришла вроде как квартиру снимать, с дворником поговорила, никто меня не заподозрил… Вы лучше скажите, как теперь поступите, как со своей заказчицей разберетесь?
– Придется от дела отказаться и аванс ей отдать, – грустно ответил Василий Макарович.
– Угу, а она тогда раззвонит по всему городу, что вы ни на что не способны. Тетка вредная, такую антирекламу вам сделает, больше ни один клиент не придет!
– Она может… – дядя Вася совсем раскис и съел последнее печеньице.
Я поняла, что настал удобный момент.
– Дядя Васечка, – я погладила его лысеющую макушку, – мы в то заказное убийство соваться, конечно, не станем, но если мы потихонечку так, ненавязчиво поразведаем насчет убийства директора зоомагазина, то кому от этого плохо будет? Может, то дело с нашим совсем и не связано, может, вовсе и не она директора-то убила… Салфеточку с запахом Генке покажем, что с того? Пускай понюхает, потренируется! По крайней мере, какая-то ясность будет…
– Да ведь она дорогу трупами устилает! Ведь она помимо заказанного человека еще троих угрохала за здорово живешь! – взвыл дядя Вася не хуже Бонни.
– Вот именно! – Я была начеку. – И если вы все так хорошо объяснили про воришку и доктора Татьяну Ивановну, то за каким чертом она убила Ангорского? Не знаете? А надо бы знать! Потому что если вы Толе Зубчику никакого следа не дадите, то на Эльвиру подумают! А я этого не допущу! Человек ко мне со всей душой…
– Ну… – дядя Вася отвел глаза. – Прямо и не знаю… Ведь не за себя боюсь, тезка, я свое пожил… Ты женщина молодая, у тебя вся жизнь впереди…
– Да ладно! – Я решила ковать железо, пока он не передумал: – Вот, смотрите. Я эти бумажки нашла в помойном ведре у Алены Щукиной, не стала выбрасывать. Думала, может, вы с ними разберетесь! Вы же
