бухте».
Томас впал в ступор, услышав подобное. «Тайной бухтой» назывался один из книжных магазинов в городке. Подумать только, этот коп читает книги!
Небось психологические триллеры и детективы с запутанным до невозможности сюжетом.
– А кто она? – Томас с новым интересом разглядывал женщину.
– Элисса Керн, дочь профессора Керна.
– Надо же, а я и не знал, что у него есть дочь.
– Элисса рассказывала, что ее родители развелись, когда ей едва исполнилось пять лет. Мать забрала ее и уехала. Вся жизнь девочки прошла вдали от родителя. В прошлом году Элисса сама пережила развод и приехала сюда, чтобы познакомиться наконец с отцом. Не думаю, чтобы она нашла то, что искала. Керн пьет, и, если бы не штатная должность, его давно вышвырнули бы из университета.
– Да, я слышал, – отозвался Томас.
Все в городе знали, что доктор Осмонд Дж. Керн, достопочтенный профессор математики, медленно, но верно спивается. Помнится, Бетани очень восхищалась профессором и его трудами.
Керн сделал себе имя более тридцати лет назад, опубликовав некий математический алгоритм. Эта работа принесла ему кучу призов и премий, а также оказалась очень важной с точки зрения развития компьютерной индустрии. Кажется, с тех пор профессор больше ничем выдающимся не отметился. С другой стороны, он уже получил мечту любого ученого: пожизненную должность. И теперь от него ждали лишь проведения нескольких лекций и семинаров в год.
Тем временем Элисса Керн почти поравнялась с машиной. Она заметила полицейского и приветливо помахала. Стовал, на физиономии которого застыло почти мученическое выражение, поднял руку в ответ.
«С ума сойти, – подумал Томас. – Неземная страсть по меркам Эда Стовала».
Хотя кто он такой, чтобы кидать камень в чужой огород? У него самого в последнее время вообще никакой личной жизни нет.
– Эд, вы слышали сплетни о том, что Мередит Спунер баловалась наркотиками?
– Слышал, – отозвался Эд, провожая глазами фигурку Элиссы.
– Вчера я разговаривал с одним человеком, который знал ее очень близко. Она сказала, что Мередит ненавидела наркотики и никогда в жизни к ним не прикасалась. Вам это ничего не напоминает?
Вздохнув, Эд перевел взгляд на Томаса.
– Мы уже обсуждали это, Уокер.
– Просто хотел быть уверенным, что вы в курсе.
– Похоже, ваш братец опять взялся за свои выдумки. Передайте ему, что расследование обстоятельств смерти Бетани Уокер закрыто. И может быть возобновлено только в одном случае – если вы найдете реальные доказательства своих фантазий.
– Само собой. Всегда приятно знать, что вы открыты для новых предложений и готовы помочь людям.
– Вам надо заставить брата пообщаться с психоаналитиком. – Эд завел мотор и добавил: – А может, и самому пора туда же. Похоже, вы теперь тоже разделяете его безумные теории.
Краем глаза Томас увидел, что Ренч задрал лапу на колесо полицейской машины. К счастью, Эд не заметил такого вопиющего оскорбления офицера при исполнении: он собирался выруливать на дорогу.
Томас и Ренч посмотрели ему вслед, и хозяин сказал псу:
– Это было хулиганской выходкой.
Пес ухмыльнулся, и хозяин добавил:
– Что ж, может, я тоже схожу с ума, как Дэки, но, по крайней мере, я никогда не приезжал посмотреть, как женщина занимается физкультурой. Этот бедняга, должно быть, в полном отчаянии.
Ренч одарил хозяина многозначительным взглядом, и Томас поспешно сказал:
– Нет-нет, пожалуйста, не сравнивай. То, что мы стерегли квартиру в Лос-Анджелесе в ожидании мисс Хаттон, – совершенно другое дело. Ничего личного – только бизнес.
Некоторое время хозяин и пес молча шли по дороге, потом свернули на тропинку, которая взбиралась по поросшему деревьями склону холма к дому.
Томас остановился на пороге, достал из кармана ключи и отпер дверь. Уже в прихожей он отцепил поводок, и Ренч побежал в кухню к миске с водой. Томас снял куртку, повесил в шкаф и прошел в просторную комнату первого этажа. Барная стойка разделяла единое пространство на гостиную и кухню. Уокеру показалось, что в доме прохладно, и он направился к камину развести огонь. Вскоре комната наполнилась теплом и веселым блеском. Томас несколько месяцев потратил на то, чтобы уложить керамическую плитку так, как ему нравилось. Он покрыл ею не только пол, но частично стены и косяки. Иногда ему казалось, что он все же переборщил, но сейчас в свете камина дом выглядел удивительно уютным.
Проверив автоответчик, Уокер выяснил, что никто – в том числе и Леонора Хаттон – не оставил ему сообщения.
Он открыл шкаф, достал из пакета резиновую кость и бросил псу. Тот протрусил мимо, наподдав кость лапой.
– Это полезно для зубов, – заметил хозяин.
Псу явно было на это наплевать, а поскольку зубы у него были в полном порядке, Томас пожал плечами и пошел в мастерскую. Вход в нее находился прямо тут же, рядом с холодильником, и это была его любимая комната в доме. Здесь имелось огромное количество самых разнообразных инструментов: отвертки, молотки, рашпили, пилы – все разложено и развешано аккуратно по размеру. Вдоль стен стояли шкафчики со множеством ящиков, где хранились сверла, гвозди и прочие мелочи. В углу примостился мешок цемента, оставшийся от работ с плиткой. В центре мастерской стоял большой деревянный стол, а рядом – тиски. В этой комнате Томасу всегда особенно хорошо думалось, а сейчас он хотел без помех поразмышлять о загадочной девушке по имени Леонора Хаттон.
Почему-то он заранее убедил себя, что встретит такую же пройдоху, как мошенница Мередит. Но Леонора оказалась совершенно другой. Она даже не пыталась соблазнить его. И Томас вдруг пожалел, что не пыталась. Это было бы, несомненно, увлекательно. И гораздо интереснее, чем с Мередит.
Для Мередит секс был всего лишь средством достижения цели – и цель эта не имела ничего общего с оргазмом. Нет, Мередит овладела искусством соблазнения в совершенстве и использовала его расчетливо. Также, будучи хорошим ремесленником, она заботилась об инструменте – то есть тело ее было ухоженным и привлекательным. Но почему-то Томас довольно быстро уверился, что сама она не получает ни малейшего удовольствия от процесса.
Некоторое время его удовлетворяла ее изощренность в постели и то, что она не пыталась задеть его чувства. Так высоко они не поднимались – общение проходило на уровне примитивных инстинктов. Теперь- то, глядя в прошлое, Уокер понимал, что она пыталась использовать его и неминуемо бросила бы, осознав, что он не поддается манипулированию.
Мередит была лгуньей, мошенницей и воровкой. Но при этом в ней не было абсолютно ничего загадочного.
А вот Леонора оказалась полна тайн, и теперь, вспоминая их разговор, он начал сомневаться, что выбрал верный подход.
Леонора с нежностью смотрела на Глорию. Бабушка – ее семья. Родители погибли, когда девочке было всего три года, и дед с бабушкой вырастили и воспитали ее. Шесть лет назад Кэлвин умер, и они с Глорией остались вдвоем.
Бабушке больше восьмидесяти, но она никогда не выходит из дому, не сделав прическу и не накрасив губы. Обычно она носит элегантные брючные костюмы. Воротник неизбежно скроен в виде стоечки, чтобы прикрыть шею, – морщины, что поделать. Сегодняшний костюм удивительно подходил к ее зеленым глазам. На запястьях блестело несколько браслетов, а пальцы украшены кольцами. Большой ценности они не имели, но Глории нравился их блеск и то, как они оживляют туалет.
Леонора всегда видела в Глории образец для подражания. «Когда мне будет много лет, я стану так же одеваться, – думала девушка. – Да и вообще, если я смогу прожить жизнь так же, как моя бабушка, жалеть будет не о чем. Ведь бабушке никогда не было скучно».
