– Как-как?
– Интервенция, – торопливо повторила Кейти. – Это прием, который используется в психологии, когда в поведении человека проявляется склонность к саморазрушению. Суть приема заключается в том, чтобы заставить индивида признать, что он испытывает проблемы и нуждается в помощи.
– Я знаю, что такое психологическая интервенция. – Айрин внимательно посмотрела на Кейти и Вики. – А вот вы нет. Люк думал, что его ждут завтрак и предложение о работе.
– Какой толк в очередной раз тащить его в наш бизнес? – сказала Вики. – Джон уже пробовал. И это была самая настоящая катастрофа.
– По-моему, нехорошо устраивать Люку засаду с психиатром, – взволнованно проговорила Айрин.
Вики нахмурилась.
– Не говорите чепуху. Ни о какой засаде и речи нет. Джон и все остальные просто пытаются спасти Люка от него самого. Это последняя попытка заставить его смело взглянуть в лицо своим собственным проблемам.
– Все остальное уже перепробовано, – прибавила Кейти. – Он свои проблемы обсуждать отказывается. Мало того – он не хочет даже признавать, что они у него есть.
– Доктор Ван Дайк сказала Джону, что психологическая интервенция – единственное оставшееся в нашем распоряжении средство, – сказала Вики.
Айрин подала знак официанту, который тут же поспешил к ней.
– Да, мэм?
– Омлет со шпинатом и сыром фета, будьте добры. И пожалуйста, попросите повара поторопиться.
– Как скажете. – Официант повернулся к Вики с Кейти. – А вы что будете заказывать, дамы?
Вики пришла в замешательство.
– Пока только кофе.
– Мне то же, – торопливо присоединилась Кейти.
– Благодарю вас. – Официант снова обратился к Айрин. – Я прослежу, чтобы вашу просьбу поторопиться передали на кухню.
– Спасибо, – поблагодарила Айрин.
Дождавшись, когда официант уйдет, Вики метнула в Айрин сердитый взгляд:
– Почему вы попросили поторопиться с омлетом?
– Потому что, мне кажется, я здесь долго не пробуду. – Айрин запихнула в рот последний кусок булки и улыбнулась Вики: – Будьте добры, передайте, пожалуйста, корзинку с хлебом.
– Люк, твои близкие и друзья устроили эту встречу, потому что очень переживают за тебя, – начала доктор Ван Дайк. – Мы все за тебя переживаем.
– У меня есть правило, – сказал Люк. – Я никогда не обсуждаю свои психологические проблемы, не позавтракав. – Он повернулся к дверям и распахнул их.
Джон у него за спиной ударил кулаком по столу.
– Ты не посмеешь уйти из этой комнаты, черт тебя побери, Люк!
– А я никуда и не собираюсь уходить, сэр. По крайней мере пока. Все это в определенном смысле даже забавно. – Люк увидел в коридоре усталого молодого человека с белой форменной одежде. – Брюс, не найдется ли для меня кофе и чашка?
– Разумеется, мистер Даннер. Я сейчас.
– Спасибо.
Люк снова закрыл двери и повернулся лицом костальным.
– Ну-с, и как, вы говорите, называется эта засада?
Джейсон недовольно поморщился.
– Психологическая интервенция. И я хочу всем присутствующим во всеуслышание заявить, что ничего путного из этого не выйдет.
Хакетт откинулся на стуле и сунул руки в карманы.
– Я говорил то же, может, правда, другими словами. Кажется, я выразился «ужасно глупая затея».
Люк заметил, что старика, Гордона и беспримерно отважную доктора Ван Дайк такой поворот событий, похоже, не обрадовал.
– Мы все сошлись во мнении, что ты нуждаешься в помощи, Люк, – напомнила присутствующим доктор Ван Дайк.
– Она права, – как-то вяло сказал Гордон. – С тех пор как ты уволился из армии, Люк, ты какой-то не такой, и сам это знаешь.
– Ты вошел в пике и никак не можешь из него выйти, сынок, – с серьезным видом произнес Джон. – Мы пытаемся остановить это, пока дело не зашло слишком далеко. У доктора Ван Дайк есть план.
– План – это хорошо, – сказал Люк. – У меня у самого их несколько.
Разговор прервал стук в дверь. Люк отвернулся, чтобы открыть. На пороге стоял Брюс с подносом.
