—
Этот умный человек должен занимать очень высокую должность, — когда Эрнесто уже изрядно захмелел, шепнул Беппо Джованни так, чтобы его слова были услышаны тюремщиком.
Маневр удался. Эрнесто расслышал и не преминул отозваться:
—
Приятель! Чем шептаться, спросил бы лучше прямо. Прямота выше всего.
Беппо состроил смущенную физиономию.
—
Я не смел.
—
Что за пустяки! Между приятелями этого не должно быть. Налей-ка мне еще кружечку!
Джованни и Беппо оба спешили исполнить его желание и даже заспорили. В это время Антонио успел налить кружку, и спор, таким образом, был разрешен.
—
Ты, кажется, говорил товарищу, что я, вероятно, занимаю высокую должность? — сказал, плохо шевеля языком, тюремщик, обращаясь к Беппо.
—
Да, — ответил тот.
—
Я, действительно, занимаю не маленькую должность.
—
Ага! Я не ошибся! Я сейчас заметил, что лицо этакое…
—
Ну-ну, какое?
—
Этакое… величественное.
—
Да, у Эрнесто должность важная, — вставил свое слово Антонио.
—
Кто же он? — спросил Джованни.
—
Спрашивай напрямик, приятель, напрямик! — воскликнул Эрнесто.
—
Кто ты?
—
Гм… А как бы ты думал? — лукаво прищурился тот.
—
Право, не знаю… Быть может, писец у дожа!
—
Хе-хе! Нет, брат! Получше! Я — тюрем… Я — смотритель камеротт!
—
Какая великая должность! — воскликнул Беппо.
—
Сан больший, чем сан дожа! — ляпнул Джованни и сам спохватился — не перехватил ли через край.
Но на тюремщика его замечание произвело отличное впечатление.
—
Именно так! Потому, что у меня под замком и дож может быть.
—
Великая, но трудная обязанность, — промолвил Беппо.
—
Да, не легкая. Постоянно надо быть на страже, смотреть в оба.
—
Да, я думаю, бывают также очень страшные заключенные? — сказал Джованни.
—
Есть-таки. Вон хоть бы теперь содержится у меня еретик…
Приятели переглянулись.
—
Что же, очень страшный? — спросил Антонио.
—
Ух! Взглянуть, так видно, что злодей. Поверишь ли, в эту дверь не войдет — такого роста! И притом в плечах широк, как два ты.
—
Ну! — удивился хозяин. — И лицом, верно, ужасен?
—
Он — красавец, а только, знаешь, этакий дьявольский вид.
—
Эк он расписывает нашего бедного Марка! — шепнул приятелю Беппо, потом проговорил вслух: — А давно уж этот проклятый еретик находится в камероттах под твоим наблюдением?
—
Дней шесть.
—
Суд над ним еще не кончен?
—
Нет… Пытают каждый день. И верите ли, хоть бы он разик застонал! Ни-ни! Скоро ему конец!
—
Конец? — в один голос спросили приятели.
—
Да. У нас ведь вот как устраивается… Чур! Только не выдайте! Я обязывался клятвой молчать, проболтаетесь кому — мне головы не снести.
—
Будь спокоен!
—
У нас так устраивается. Как осудят, так сейчас либо придушат, либо голову долой, а тело потом в канал… И поминай как звали! И концы в воду!..
Однако на этот раз собеседники не разделили с ним его веселости.
—
Ну, вот, не сегодня-завтра и этого еретика так пустят к рыбам, — добавил Эрнесто.
—
Тебе разве известно? — спросил Беппо.
—
Ха! Чего я не знаю! — самодовольно проговорил тюремщик и стал распространяться о том, что он знает.
Друзья Марка только делали вид, что слушают его. На самом деле они ломали голову, как бы им через посредство Эрнесто завести сношения с заключенным. Однако никакого подходящего плана не слагалось. С досады Джованни решил напоить Эрнесто до «положения риз», и кружка тюремщика ни на минуту не оставалась пустой. Тот пил с охотой и уже начинал клевать носом. Наконец Беппо что-то надумал.
—
Хорошо бы взглянуть на этого еретика, — сказал он.
—
На какого еретика? — едва шевеля языком, спросил тюремщик; во время своей болтовни он уже успел забыть о предыдущем разговоре.
—
Который заперт у тебя в камероттах.
—
А! Да… Тебе было бы интересно? А только нельзя.
—
Нельзя! Разве ты не можешь провести кого-нибудь, например меня, в камеротту?
—
Ни-ни! Ни отца родного. Да если б и провел, ты все равно ничего не увидел бы.
—
Почему?
—
Там темнее, чем в самую глубокую ночь.
—
Вот как! А ты к нему имеешь свободный доступ?
—
Еще бы нет!
—
Так что, если бы было надо, мог бы ему передать… ну, что-нибудь.
—
Мог бы, а только не взялся бы.
—
А что так?
—
У меня ведь одна голова на плечах.
—
Даже если бы тебе предложили хорошие деньги?
Пьяный Эрнесто подозрительно уставился на Беппо.
—
Подкупить ты меня, что ли, хочешь?
Однако Беппо было нелегко смутить. Он непринужденно расхохотался.
—
Эка, выдумал! Шутник ты, Эрнесто! — вскричал он, хлопая по плечу тюремщика.
—
Ты, я думаю, добр с заключенными? Человека доброго сейчас видно, — сказал Джованни.
—
Ты сказал правду. Я их никогда не обижаю — люди ведь.
—
Тебя Бог наградит за это, — промолвил Джованни и пошел рассуждать на эту тему, шепнув Беппо: — Напоем ему — быть может, и окажет какую-нибудь милость бедному Марку?
Уже солнце почти скрылось за горизонт, когда Беппо и
Джованни, поддерживая совершенно опьяневшего тюремщика, вышли из кабачка Санто. Перейдя через площадь, друзья Марка распрощались с Эрнесто. Он, забыв свое недавнее величие,
