меня хранится его телеграмма о том, что он в больнице. Отправлена она маме на наш последний московский адрес… Отсюда и взялась моя детская «версия» потери отца!
Уже завершив эти воспоминания, я получила от Эльгарда Зингера, сына папиного друга Михаила Акимовича Зингера, справку, составленную в связи с проверкой дела Михаила, по «архивно-следственному делу номер 259 606 по обвинению Фейнберга Евсея Борисовича», подписанную помощником военного прокурора МВО, подполковником юстиции Пановым. Из этой справки следует, что «на допросах 5, 20, 28 июня и 1-го августа 1937 г.» отец мой отрицал свою вину по поводу всех предъявленных ему «обвинений», а также отрицал показания так называемых «свидетелей его упущений как руководителя различных строек». Можно только с ужасом предположить, какие «методы воздействия» применялись на этих допросах. Но и они не сломили моего отца.
Виновными ни себя, ни своих друзей он категорически не признал, что в тех условиях было проявлением, мало сказать, стойкости — это было непостижимым геройством.
Я и прежде понимала, что не ведаю еще о многих деталях этой драмы, стремилась их раздобыть… Но всегда верила: когда Бог хочет помочь, Он посылает хорошего человека. Таким человеком продолжал быть в моих поисках Эльгард Зингер. Номер «Роман-газеты» с моими воспоминаниями вышел 18 апреля 2002 года, а буквально через месяц я получила от Зингера тридцать страниц копий документов из бывшего «дела за номером 12 088». То было «обвинение Фейнберга Евсея Борисовича по ст. 58 п. 7, 58 п. 10 и 58 п. 11 УК РСФСР». Тридцать страниц из многих сотен, свидетельствующих, на самом-то деле, о преступлениях не отца моего, а государственной беспощадной, карающей и уничтожающей машины, обрушившейся на одиноко и вроде бы беззащитно противостоящего ей гражданина этой страны, а также о спокойной уверенности в своей невиновности, не сломленной никакими допросами, пытками, поклепами и сфабрикованными, фальшивыми обвинениями достойного сына Отечества. Побывавшие в застенках тех времен утверждают, что это наиредчайший случай!
Вот полученные мною дополнительные документы, будто состряпанные в аду: ордер на арест за номером 2085; постановление об избрании меры пресечения и предъявления обвинения; справка на арест от 27 мая-1937 года; выписки из протоколов заседаний парттроек 7 июля и 20 ноября 1927 года, 1 августа 1933 года и в марте 1935 года, изгонявшие отца из рядов компартии; протокол, составленный производившим обыск комиссаром оперода ГУГБ от 1 июня 1937 года; квитанции за номером 240 из 349 10 отдела ГУГБ — отделения по приему арестованных — об изъятии тех немногих личных вещей, которые в ожидании ареста были заранее собраны моими родителями в небольшой чемодан; протокол допроса от 2 июня 1937 года; анкета арестованного, заполненная рукой отца, от 31 мая 1937 года; обвинительное заключение от 9 августа 1937 года. (У меня нет просто сил последовательно перечислять в хронологическом порядке все эти свидетельства ужаса, выпавшего на его долю!) Вот еще: «Дело по обвинению Фейнберга Е. Б. подлежит рассмотрению Особого совещания при НКВД СССР. И справка:
1. Фейнберг Е. Б. арестован 31/V-37 г. и содержится в Бутырской тюрьме.
2. Вещественных доказательств по делу не имеется. Виновным себя… не признал». И подписи сержанта Госбезопасности Никольского и капитана Железникова.
Осужден отец был за «троцкистскую деятельность к 8 годам лишения свободы».
В Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 29 ноября 1958 года читаю: «Привлечение Фейнберга к уголовной ответственности в 1937 г. за двурушничество и принадлежность после 1928 г. к троцкизму не подтвердились (листы дела 140–143)… При таких обстоятельствах Судебная коллегия считает, что Фейнберг осужден необоснованно, а поэтому… определила:
Постановление особого совещания при НКВД СССР от 28 августа 1937 года в отношении Фейнберга Евсея Борисовича отменить и дело производством прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления». И подписи: председательствующий — Гаврилин, члены суда — Чернышов, Овчинникова.
Три «характеристики», предварявшие это решение, с разных мест работы отца, но однозначно друг другу в унисон, неопровержимо аттестуют Евсея Борисовича Фейнберга как крупнейшего Специалиста и Человека с букв заглавных.
Когда интернетовская копия последней прижизненной фотографии отца в профиль и в фас под номером 69 898 (!) была переведена в обычную фотографию для альбома, хозяин фотоателье, увидев, что раскрывают кошелек, чтобы расплатиться за работу, тихо сказал:
— За такие фотографии денег не берут…
Из «анкеты арестованного» узнала точный год смерти моей бабушки Доры Соломоновны Фейнберг — 1920; что иммигрировала семья из России в Германию в 1921 году; что два папиных брата — Семен и Григорий — в 1926 году, когда Евсей вернулся в Россию, жили уже в Париже, сестры Фанни, Вера, Ревекка — в Каунасе, Раиса — в Варшаве, а брат Александр, врач, уникальный целитель — на Колыме!
Сколько десятилетий, как уже писала, мучалась я неизвестностью о судьбе семьи Фейнбергов! Сколько усилий потратила, чтобы найти их следы в Европе, Америке… Зачем щадили меня бабуля и мама? Почему они — дворяне, всегда считавшие умолчание формой лжи, — не рассказали всю правду?! Какое же страшное время выпало на их долю, если они
Надеюсь, что, приведя эти новые свидетельства выпавшей на долю отца тяжкой судьбы, я не вторглась в канву воспоминаний, а они в них вплелись. Отсутствие полученных, но столь необходимых для воссоздания картины жизни, документов в какой-то степени исказило бы это полотно.
Но оказалось, что лишь копии последних страниц из дела номер 1439 Управления НКВД по Дальстрою УВД Магаданской области по обвинению заключенного Фейнберга Евсея Борисовича, которые я получила с помощью опять же Эльгарда Зингера осенью 2003 года, ставят окончательную трагическую точку в жизни моего отца.
Чтобы не пересказывать содержание тех, душераздирающих, страниц, я привожу некоторые из них полностью в том виде, в коем они запечатлелись в моей душе навсегда.
«Утверждаю»
Опер Уполном. РО НКВД по ЮГПУ «ДС» Лейтенант Гос. Безопасности (Гольдфрарб)
12 февраля 1938 г.
По следственному делу № 1439
Заключенный Фейнберг Евсей Борисович, 1905 г. рождения, уроженец г. Ленинграда, еврей, гр-во СССР, б. член Германской компартии с 1924 по 1926 г и с 1926 по 1935 г. член ВКП(б).
Исключен как не разоружившийся троцкист, образование высшее, окончил Политехнический институт в Германии. В 1937 г. осужден особым совещанием НКВД СССР за контрреволюционную троцкистскую деятельность на 8 лет.
Отбывая заключение в Севвостлаге НКВД принимал активное участие в антисоветской подрывной группе организованной в январе месяце на прииске «Журба» заключенным По-лисицким, которая ставила задачи:
1. Сорвать производственный план прииска по вскрытии торфов, чтобы дольше оттянуть начало промывочного сезона в целях срыва плана золотодобычи в 1938 году.
