Валерик любил извиняться. И еще он любил слова, которые я лично употреблял очень редко: «простите», «пожалуйста», «будьте добры».
— Почему ты не сможешь? — удивился я. — Ты когда-нибудь сидел на служебном стуле?
— Нет…
— И я тоже. А теперь мы можем сидеть на нем через день!
— Но у меня просто не будет времени.
— Чем это ты так занят?
— Контрольная скоро будет. А во-вторых…
— Что «во-вторых»?
— Ты же знаешь… Мы все готовимся ко дню открытия…
— Чего?
— Не могу сказать… Но сейчас вот, например, нам всем очень нужно попасть в зоопарк.
— В зоопарк? Зачем?
— Извини, но этого я тебе тоже не могу сказать…
— Ну, и идите в свой зоопарк! Звери вас ждут не дождутся!
— Не можем мы к ним попасть, к сожалению.
— Почему же не можете?
— Закрыт зоопарк: не то на ремонт, не то на учет.
— И вы не можете туда попасть?
— Не можем.
— Ха-ха!
С этим загадочным восклицанием я удалился домой. А там сразу же схватился за телефонную трубку. И набрал две двойки.
— «Стол заказов»!
— Мне очень хочется завтра попасть в зоопарк!
— Заказ принят.
— И чтобы вместе со мной туда пошли Валерик и другие мои товарищи.
— Обслуживаем только каникуляров.
— А если в порядке исключения?..
— Соединяю с Дедом-Морозом!
Выслушав мою просьбу, Дед-Мороз задумчиво произнес:
— В зоопарк?.. Вместе с товарищами? Ну что ж. Кстати, им, кажется, нужно туда попасть…
— Зачем?! — громко крикнул я в трубку.
— Я дисциплинированный волшебник и не могу рассказывать каникуляру о школьных делах: это может утомить его. А он должен только отдыхать и развлекаться. У сказки — свои законы!
«Сколько раз можно повторять это?!» — мысленно воскликнул я.
— Заказ принят, — раздался в трубке голос дед-морозовской внучки. — Приняла и оформила Снегурочка. Номер заказа: четыре дробь семь!
Хочу быть юнукром!
Когда я на своем персональном троллейбусе подъехал к зоопарку, ребята были уже там, возле входа.
— Ты зачем приехал? — удивился Валерик.
— А вы зачем пришли? Ведь зоопарк закрыт.
Я сделал вид, будто не знаю, что их всех привел сюда по моему личному указанию, или, точнее сказать, по моей просьбе, волшебник Дед-Мороз.
Валерик ничего не ответил. Он с грустью смотрел на фанерную дощечку, висевшую на воротах: «Зоопарк закрыт на учет».
— А ты заметил, как я сюда приехал? — не отставал я от Валерика.
— Как? По-моему, на обыкновенном троллейбусе.
— Это по-твоему на обыкновенном! Ты не обратил внимания, что я ехал один?
— Но ведь в одиночку перевозят только больных… или, прости меня, ненормальных. Разве ты… — Он посмотрел на меня каким-то неприятно внимательным взглядом.
«Не поддается… Опять не поддается волшебству! — горестно подумал я.
— Но почему?! Его в троллейбусах толкают, наступают ему, на ноги, а я еду один и свободно могу переходить с места на место! И Елку для меня в феврале устраивают. И гири я в цирке поднял… Неужели он не понимает, как это прекрасно?!»
Валерик снова кивнул на фанерный плакатик «Зоопарк закрыт на учет».
— Бегемотов пересчитывают… — сказал он. — Мы бы им помогли считать, лишь бы нас туда, внутрь, пустили.
— Вам очень нужно?
— Очень.
— Та-ак… Попробуем что-нибудь предпринять.
И в ту же минуту (в сказках все чудеса совершаются «в ту же минуту» или «в ту же секунду») из калитки, что была возле ворот, выскочил мужчина в очках, бросился прямо ко мне и представился так, будто объявил артиста, выступающего на сцене:
— Экскурсовод зоопарка Львов!
В ответ я назвал свою фамилию и крепко пожал руку экскурсоводу. Очки в толстой роговой оправе и с толстыми стеклами казались непомерно большими и тяжелыми для его узкого, щупленького лица. Эти очки светились такой ни на миг не угасающей приветливостью, что у меня даже зарябило в глазах.
— Будем говорить по-русски? — спросил меня Львов.
— Да… пожалуй, — ответил я.
— А какой язык является государственным в той стране, откуда вы прибыли?
Я замялся. Промычал что-то невнятное. Но потом нашелся и выпалил:
— Язык веселья и развлечений!
— Это чудесный, весьма привлекательный язык! — воскликнул экскурсовод Львов. — Зоопарк, как вы могли заметить, закрыт для проведения некоторых мероприятий учетного характера, но для посетителей из других стран, которые едут и могут вообще никогда не увидеть наши редчайшие экспонаты, мы делаем исключение.
Экскурсовод так привык общаться с представителями других стран, что сам говорил, мне казалось, с иностранным акцентом. По крайней мере, он произносил слова чересчур четко, как говорят люди, недавно выучившие язык. А может быть, он произносил каждое слово так нарочито ясно, как бы отдельно от других, для того, чтобы его лучше понимали.
— Вы прибыли к нам из Страны…
— Вечных Каникул! — торопливо прошептал я в самое ухо экскурсовода.
Очки засверкали такой радостью, таким гостеприимством, будто Страна Вечных Каникул была родной или, по крайней мере, любимой страной экскурсовода.
— Сейчас перед вами будут плавать, летать, ползать, бегать, петь и рычать широты всего земного шара! — торжественно и заученно провозгласил экскурсовод, пропуская меня в калитку и показывая спину всем моим приятелям.
— А они?.. — растерянно поинтересовался я.
— Для вас мы делаем исключение! А они смогут посетить зоопарк дней через десять в любое удобное для них время.
