И вот какая из всего этого получилась неприятность: подруга маминой юности могла потерять работу. Что стоило ей вообще выгнать меня со своего служебного стула? И больше никогда в жизни не пускать меня на этот особый стул? Казалось бы, ничего… Но Дед-Мороз не разрешал ей так поступить. Да, только Валерик оказался и дедморозоустойчивым! Но почему?
— Ты рассказывай мысленно, про себя, — робко советовала мне тетя Даша.
Я обещал.
В тот день впереди меня сидели какие-то мальчишки. А по обе стороны от служебного стула места опять пустовали: здесь была «опасная зона».
Когда начал медленно гаснуть свет, почти все мальчишки, седевшие впереди, обернулись ко мне. И один из них предупредил:
— Попробуй только подскажи!
— Очень мне нужно! — ответил я.
В самый разгар картины, когда на экране враги напали на след героя, мальчишки стали перешептываться между собой: «Его поймают! Его найдут!..» И тут я не выдержал:
— Не бойтесь! Его не поймают. Он спрячется…
— Попробуй только выйди на улицу после сеанса! — ответили мне в темноте.
На всякий случай я не стал дожидаться конца сеанса.
— Ничего, мы тебя и завтра найдем! — прошипел мне вдогонку все тот же парень. Он знал, что я хожу в кино ежедневно.
«Скажу маме, что зрители меня травят!» — решил я. И без всякого сожаления навсегда распрощался со служебным стулом подруги маминой юности…
А в доме у нас в тот день происходило что-то необычайное. То и дело я слышал за дверью на лестнице топот ног. «Ишь ты, — думал я о Валерике, — сидит себе дома, как командир в штабе, а к нему бегут, топают ногами! Что у них там происходит?»
Время от времени на лестнице раздавалось мяуканье и собачий лай. Рената задвигала своими обвислыми ушами и вместе со мной стала напряженно прислушиваться.
Я чуть приоткрыл дверь и в щелочку стал наблюдать за ребятами. Что это они так торжествуют? Чему так радуются? Наверно, устроили конкурс животных: доя зоопарка отбирают!..
Увидев, что Мишка-будильник тащит на руках пятнистого щенка, я высунулся на лестницу:
— Леопарда несешь?
У Мишки была радостная и, я бы даже сказал, ликующая физиономия.
— Что это у вас… такое? — спросил я.
— Завтра открываем кружок юнукров! И «комнату смеха» тоже.
— А сегодня что? Генеральная репетиция?
— Да, готовимся.
— Очень уж много у вас беготни, — сказал я.
— Двадцать часов восемнадцать минут! — сообщил мне на прощание ликующий Мишка. И скрылся за поворотом лестницы.
А я бросился к телефону. «Сейчас выпрошу у Деда-Мороза… В порядке самого исключительного исключения!» — решил я. И набрал свои привычные двойки.
— «Стол заказов» сегодня закрыт: санитарный день! — ответил мне голос Снегурочки.
«Додумались! Устроили свой санитарный день как раз накануне такого дня! — со злостью думал я. — Чистюли какие! И что они там, интересно, моют? Дезинфицируют бороду Деда-Мороза?..»
На лестнице не прекращался топот моих приятелей.
«Ой, как здорово! Как потрясающе!..» — повизгивали девчонки.
«Подумаешь, телячьи восторги! Какой-то там кружок, „комната смеха и страшных рассказов“! Что такого особенного? — рассуждал я. — Чего они так ликуют? Придумали себе праздник и радуются. Я вот могу хоть каждый день ходить в настоящий театр, в настоящий цирк, могу хоть каждый день устраивать себе праздники… И то не радуюсь!
Не бегаю как угорелый по лестнице!»
Но когда сверху раздалось пение, я не выдержал и побежал туда, к Валерику…
На лестнице я на мгновение остановился, прислушался и разобрал припев:
Когда в дверях показался Валерик, я сказал:
— Уж очень вы громко орете…
— Прости, но я думал, что звук резонирует кверху, то есть как бы уходит вверх…
— Это в учебнике написано?
— А что?
— А то, что ваш звук резонирует книзу…
— Прости, мы будем петь тише. У вас кто-нибудь спит?
Он хотел закрыть дверь, но я удержал его:
— Можно, я немножко попою вместе с вами? Знаешь, как я умею петь!
Каждый день пою «хором»… Или, вернее сказать, за целый хор! И еще хожу «хороводом»…
— Мы разучиваем «Гимн юных укротителей». Его будут петь Завтра только юнукры!
— А я не могу прийти на это ваше открытие?.. Не могу?
Валерик задумался.
— Погоди. Кажется, есть выход.
— Какой?!
— Мы пригласим тебя экскурсантом.
— Я не хочу экскурсантом! Я хочу воспитывать какую-нибудь собаку… Или пусть даже белую мышь! И хочу смеяться в «комнате смеха»!
Валерик молчал.
— Ага, молчишь! И по телефону звонить перестал. И в почтовый ящик ничего не бросаешь…
— А что же ты сердишься? У тебя теперь свои дела, у меня — свои.
Но я-то хотел, чтобы дела у нас с ним всегда были общие! Я почему-то вспомнил, как Снегурочка однажды по телефону назвала нашу учительницу моей «бывшей учительницей». «Может быть, и Валерик становится моим бывшим лучшим другом?» — со страхом подумал я.
Я не хотел этого. Я любил Валерика. И решил удрать из Страны Вечных Каникул!
День открытия — день закрытия
Всю ночь я репетировал свой предстоящий разговор со «Столом заказов».
— Позвоню Снегурочке, — шептал я, с головой спрятавшись под одеяло, — и скажу ей: «Мне доставит огромнейшее, просто самое большое удовольствие в мире, если вы отпустите меня из Страны Вечных Каникул! И пусть никто в школе не требует у меня оправдательных справок… Пусть никто не спрашивает, где я был эти полтора месяца!»
«Интересно, когда начинается рабочий день в „Столе заказов“? — размышлял я. — Наверно, как в
