Ублюдки

— Вот именно, — кивнул отец. — У нас орехи есть, Свет?

— Есть немного. Грецкие, для пирога. И фундука, кажется, граммов двести.

— Вот и хорошо. То, что надо. Тащи давай!

Некоторое время все Безбородко дружно подготавливали западню для обреченной белки. Ни о чем не подозревающее животное тем временем с любопытством следило сквозь стекло за непонятными передвижениями членов семейства.

Наконец приготовления закончились. На полу напротив двери были рассыпаны орехи. Рядом, за углом, у застекленного шкафа с китайским сервизом, с занесенной над головой палкой от швабры стоял старший Безбородко. Его супруга, сжимая в руках кухонную скалку, расположилась с другой стороны, у стола. Славик же, низко пригнувшись, держался за ручку балконной двери.

— Ты как дверь откроешь, сразу отбегай! — почему-то шепотом произнес отец.

— Вон туда, за диван! — вполголоса подсказала мать. — На всякий случай.

— Готов? — спросил отец.

Славик взволнованно кивнул.

— Ну, давай! — скомандовал Алексей.

Славик нажал на ручку, открыл дверь и, как было велено, быстро отбежал за диван.

Спрятавшись, он осторожно высунулся оттуда.

Оказалось, что белка войти в комнату вовсе не спешила. Она, правда, переместилась немного вперед и сидела теперь на самом пороге, но дальше, похоже, двигаться совершенно не собиралась.

Прошло несколько минут.

Все молчали, затаившись.

— Кс-кс-кс! — наконец негромко позвал из-за шкафа глава семьи.

Белка повернула голову в его сторону и опять замерла.

— Цып-цып-цып! — уже с явным раздражением произнес Алексей. — Вон тебе орешки, дура! Не видишь, что ли? Вкусные! Ну чего ты? Давай прыгай!

И, выйдя из-за шкафа, он осторожно сделал шаг к ней навстречу.

И тут белка прыгнула.

Оттолкнувшись сильными задними ногами, она одним прыжком перенеслась через комнату и приземлилась прямо на грудь старшему Безбородко. От неожиданности он взмахнул руками, выронил палку, вдребезги разнеся при этом стеклянный шкаф, и растянулся во весь рост, больно ударившись затылком.

Белка, однако же, по-прежнему цепко сидела у него на груди.

— Тяжелая, сволочь! — пораженно выговорил Алексей, непонятно к кому обращаясь.

С разных концов комнаты жена и сын, оцепенев, следили за происходящим.

Больше, впрочем, имениннику не удалось произнести ни слова. Белка вдруг неуловимым быстрым движением потянулась к его шее и острыми крепкими зубами в считанные мгновения отгрызла голову.

При виде этого зрелища мама Безбородко охнула, выронила скалку, осела на пол и потеряла сознание.

Василий Сергеевич надел свежую рубашку, причесался, достал из портфеля бутылку «Посольской» в подарочном исполнении и, с удовлетворением оглядев себя, решил, что он вполне готов для того, чтобы идти в гости.

Соседи были людьми очень приличными, и тот факт, что его пригласили на день рождения, Василий Сергеевич оценил по достоинству. Он не заблуждался по поводу своего социального статуса. Но вот что значит расположить к себе людей, быть им по-настоящему нужным.

Предвкушая хорошее времяпрепровождение в приятной компании, Василий Сергеевич растянул рот в самой дружелюбной улыбке, на какую только был способен, и вышел из квартиры.

Когда мать и сын Безбородко окончательно пришли в себя, белка все еще сидела на месте, сжимая добытую голову передними лапками и с удовольствием обгрызая ее с разных сторон. Она живо напомнила ошеломленному Славику картинку на обертке конфет «Белочка», где белочка кушает орешек, с той только разницей, что из головы вовсю сочилась кровь.

Затем, по-прежнему не выпуская голову из лапок, белка повернулась и таким же мощным прыжком оказалась на балконе.

Там она задержалась еще ненадолго, заканчивая трапезу, потом наконец выпустила голову, которая упала с неприятным стуком, вскочила на перила и, ринувшись с балкона вниз, вскоре исчезла из виду.

В это самое время раздался звонок в дверь. Он повторился еще, потом еще раз.

Мать и сын, опомнившись, дружно бросились открывать.

Дверь открылась.

Улыбка на лице Василия Сергеевича увяла. Он с недоумением разглядывал бледные взволнованные лица соседей, крайне невнятно пытавшихся что-то ему сообщить.

Решительно отстранив их, Василий Сергеевич вошел в квартиру. Взору его предстало безголовое до безобразия тело отца семейства, в нелепой скрюченной позе лежавшее среди осколков китайского сервиза и разбросанных по полу орехов.

Дверь на балкон была открыта. Там одиноко валялась окровавленная голова несчастного именинника.

Василий Сергеевич поставил бутылку на стол и внимательно выслушал сбивчивые объяснения матери и сына. Сочувственно покивал, осмотрел обгрызанную (так ему было сказано!) голову. Выразил искренние соболезнования в связи с произошедшим. Затем вежливо, но твердо ретировался под предлогом срочного звонка, пообещав вернуться буквально через пару минут.

Ни одному слову из услышанного он, разумеется, не поверил. Картина ему была совершенно ясна. Мать с малолетним сынком, видимо, нажрались какой-то дряни, совсем одурели и общими усилиями оттяпали голову отцу. А жаль, такая вроде бы солидная семья. Но с другой стороны, с кем не бывает.

Никто ни от чего не застрахован!

Все это очень несимпатично. В их доме никогда ничего похожего не происходило.

И особенно неприятно, что инцидент случился на той же площадке, где проживает он, старший по подъезду.

Сейчас важно было не впадать в панику, а действовать спокойно и толково. Первым делом вызвать милицию, потом «скорую» и «психиатричку». Делать звонки лучше из своей квартиры, поскольку неизвестно, как Безбородки, находясь в таком неадекватном состоянии, будут реагировать на его телефонные разговоры. В любом случае лучше от них держаться подальше.

Покинув квартиру обезумевших преступных соседей, Василий Сергеевич надежно захлопнул за собой дверь.

Когда он пересекал лестничную площадку, открылся лифт, и оттуда выскочил тот самый пацаненок, с которым они недавно столкнулись внизу. На этот раз он держал в руке полиэтиленовый пакет.

Подросток энергично двинулся к соседской двери, явно намереваясь позвонить в нее.

— Эй, тебе чего там надо? — строго окликнул его Василий Сергеевич.

Паренек испуганно отдернул руку, так и не донеся ее до звонка.

— Вот, — сказал он, стушевываясь. — Велели передать. Подарок.

— Кто велел? — продолжил допрос Василий Сергеевич. — Какой еще подарок?

— Торт это, «Сказка», — шмыгнул носом пацан. — На день рождения ему. Ну тому, который с бородой, — пояснил он.

— От кого подарок? — несколько смягчился Василий Сергеевич.