– Даже если бы узнала, что он мне изменяет.
Теперь, когда Зоя чувствовала под ногами твердую почву, она немного успокоилась.
– Я хочу, чтобы ты кое-что понял: Престон был человеком тонким. Наша любовь была очень нежной материей.
– Нежная, значит.
Зое нелегко было подобрать нужные слова, чтобы Итан все понял.
– Понимаешь, если бы даже один из нас узнал, что другой ему изменяет, результатом были бы разочарование, грусть, может быть, скорбь, но никак не гнев и уж ни в коем случае не насилие.
– Что бы сделала ты?
– Я чувствую, ты не успокоишься, пока не получишь все ответы.
Итан покачал головой:
– Я не могу. Я должен разобраться до конца.
Зоя всмотрелась в его лицо и прочла в нем непреклонную решимость.
– Да, я вижу, что ты не отступишься. Ладно, я скажу тебе. Если бы вдруг такое случилось и я узнала бы, что Престон мне изменяет, я бы, конечно, немного всплакнула, а потом бы отпустила его. Любовь нельзя навязать силой, думаю, ты сам это знаешь.
– Конечно. Еще бы мне не знать после трех браков.
Зоя покраснела. Она спрашивала себя, уж не думает ли Итан, что она нарочно ткнула его носом в его обширный опыт неудачных браков. У нее ничего подобного в мыслях не было, и если Итан воспринял ее слова именно так, то он сам в этом виноват. В конце концов, это он загнал ее в угол, а не наоборот. От таких мыслей Зою отвлек вопрос Итана:
– А как насчет семейного психолога?
– Психолога? – Зоя нахмурилась. – Что ты имеешь в виду?
– Если бы ты узнала, что Итан завел связь на стороне, ты бы не предложила ему обратиться к семейному психологу? – терпеливо пояснил Итан.
– Нет, не думаю, чтобы я это предложила.
– Почему?
Зою так и подмывало послать Итана к черту вместе со всеми его дурацкими вопросами, но она сдержалась и попыталась сформулировать очередной ответ.
– Я где-то читала, что каждый брак строится по своим определенным правилам, – осторожно сказала она. – Эти правила – глубоко личные, о них обычно не говорят вслух, и они понятны только тем, кого непосредственно касаются. Для некоторых людей измена партнера – событие неприятное, но не катастрофическое; оно, так сказать, не означает расторжения сделки.
– Потому что верность не входит в число основополагающих правил их брака?
– Да. Возможно, в этом конкретном браке более важны какие-то другие факторы: эмоциональная зависимость, финансовое благополучие, социальный статус или, может быть, религиозные убеждения. Кто- то панически боится потерпеть неудачу, кто-то не хочет остаться в одиночестве. Для многих браков самые разные и вполне разумные вещи могут быть более важными, чем верность.
– Но для тебя верность является одной из незыблемых основ брака, не так ли?
– Да, – тихо сказала Зоя. – Для меня в основе отношений должно лежать доверие, без этого все остальное не имеет смысла. – Она помолчала. – Ты меня понимаешь?
– Да.
Спокойная уверенность, прозвучавшая в этом коротком слове, убедила Зою больше, чем могло бы убедить Что-то другое. Она улыбнулась, улыбка получилась немного робкой.
– Потому что для тебя тоже одно из непременных условий в отношениях, с женщиной – доверие.
– Ну да, по-моему, человек должен хоть на что-то твердо рассчитывать, иначе вообще какой смысл жениться?
– Согласна. Так вот, дело в том, что я Престону действительно доверяла. Я не могу поверить, что он меня обманывал. Но если бы такое произошло, если бы у него была связь с другой женщиной, я бы его не убила, а подала бы на развод.
– Понятно.
– Скажи, Итан, к чему весь этот разговор? Ты всерьез подозревал, что я могла быть убийцей?
– Нет.
Почему-то этот простой ответ неожиданно привел Зою в ярость.
– Тогда зачем тебе понадобился этот допрос с пристрастием?
– Мне пришло в голову, что если Престон встречался с другой женщиной и пытался прекратить с ней связь, то у этой дамы мог быть мотив его убить.
Зоя немного подумала над его словами.
– То есть ты представляешь себе некий любовный треугольник вроде того, какой ты нарисовал, когда расследовал убийство Камелии Фут? Мне понятен ход твоих мыслей, но, уверяю тебя, в нашем случае дело было не так. Престон не спал с другой женщиной. Поверь мне на слово. Если бы это было, я бы
