— А почему с вами нет царевича? Все так хотели посмотреть на него. И мы, и, в особенности, дети.
Александра Федоровна прикрыла веки, из-под которых тут же сорвались тяжелые капли, по-детски всхлипнула и сказала:
— Мы не могли его взять с собой, потому что он болен.
— Дай Бог ему здоровья, — произнесла хозяйка и, нагнувшись, снова поцеловала руку Государыни.
И то, как она произносила слова, и как целовала руку, говорило о том, что делала она все это не из вежливости и казенною сострадания, а по велению сердца. Она видела в стоящей перед ней женщине не самую вельможную даму России, а обыкновенную мать, страдающую из-за того, что ее ребенок болен. И это уравнивало обеих женщин. Александра Федоровна тоже почувствовала это и подумала о том, что именно таких женщин ей, по всей видимости, и не хватало в окружении все эти годы.
— Коней будут перепрягать в Покровском, — сказала хозяйка. — Богатое село. Я знаю, что вы там не были.
Александра Федоровна поняла, что она хотела сказать этим. Покровское было родиной Распутина. И если она решила обратить на это внимание, значит, сочувственно относилась и к Григорию. «Господи, сколько же на Руси хороших людей, о которых я никогда не знала», — подумала Государыня.
Она вспомнила Распутина, лежавшего в простом деревянном гробу в маленькой полутемной церкви Чесменского приюта, куда его привезли сразу после того, как достали из Невской проруби. Александра Федоровна приехала проститься с ним вместе с Анной Вырубовой, своей фрейлиной, единственным человеком, кому она еще верила из своего окружения. Вырубова, так и не оправившаяся после случившейся под Петроградом год назад железнодорожной катастрофы, ходила на костылях, едва передвигая переломанные ноги.
Сообщение о катастрофе Императрице прислал по телеграфу товарищ министра внутренних дел генерал Владимир Федорович Джунковский. Он телеграфировал, что среди тяжелораненых оказалась фрейлина Анна Вырубова, направлявшаяся из Петрограда в Царское Село. У нее переломаны обе ноги, она находится при смерти и страшно кричит, не в силах переносить нечеловеческие боли. Графиню Вырубову вынесли из вагона и уложили в ближайшей будке стрелочника, где она находится до сих пор. Джунковский не берет на себя ответственность отдать распоряжение тотчас же перевезти ее в больницу, потому что она может умереть по дороге.
Получив телеграмму, Александра Федоровна немедленно выслала к ней главного врача Царскосельского лазарета княгиню Гедройц. Осмотрев Вырубову, главный врач лазарета сделала вывод, что той осталось жить всего несколько часов. Императрица не поверила в это и послала за фрейлиной свой поезд, распорядившись, чтобы ее перевезли в госпиталь Царского Села. Вырубова была без сознания. Она бредила, не узнавая никого, в том числе пришедшую в госпиталь Императрицу. Вечером у ее постели появился Распутин.
Когда он взял ее за руку, Вырубова неожиданно вздрогнула, открыла глаза и посмотрела на него осмысленным взглядом.
— Ты будешь жить, Аня, — наклонившись над постелью, тихо произнес Распутин и потрогал ладонью ее горячий лоб.
Вырубова улыбнулась и слабыми пальцами сжала его руку. С этой минуты она пошла на поправку. У нее были не только многочисленные переломы ног, но и тазобедренных костей, тяжелое сотрясение мозга. Вырубова поправилась, но до конца своей жизни осталась хромой.
Стоя в полутемной Чесменской церкви, они молчаливо смотрели на пожелтевшее, словно восковое лицо старца. Каждая думала о нем по-своему, но мысли той и другой сводились к одному — это был последний человек, который верно служил им.
Для опознания тела Распутина полицейские привезли монашку Акулину, которая служила у него в доме. Она же обмыла его и одела в чистые одежды перед тем, как положить в гроб. Императрица и Вырубова стояли около гроба, едва сдерживая себя, чтобы не упасть друг другу на плечи и не разрыдаться. Потом прочли молитву и, закрыв лица черными вуальками, вышли. И только здесь по- настоящему разрыдались.
Сейчас Александра Федоровна отчетливо вспомнила это прощание с Распутиным. Он неоднократно говорил ей: «Покуда буду жив я, до тех пор будете живы и вы. А как я помру, беда вскоре случится и с вами». Эти слова постоянно не выходили у нее из головы, и сейчас услужливая память снова напомнила их.
Императрица уже многие годы считала Григория Распутина своим единственным спасителем. С тех пор, как выяснилось, что сын Алексей, появление на свет которого с такой надеждой ждала вся Россия, болен несворачиваемостью крови, ее собственная жизнь перестала для нее существовать. Случаев, когда он находился на волосок от смерти, было немало. Один из них произошел два года назад, когда Государь, направляясь из Петрограда в Ставку, взял с собой Алексея. В поезде он начал чихать и у него неожиданно пошла кровь из носа.
Постоянно находившийся в литерном поезде доктор использовал все свое искусство, но кровь не останавливалась. Мальчик умирал на глазах. Государь распорядился повернуть поезд на Петроград, о чем немедленно телеграфировал Александре Федоровне. Алексея привезли в Царское Село. Государь сам на руках занес его в комнату Александровского дворца. Александра Федоровна упала на колени у изголовья сына и зашлась в рыданиях. Врачи не успевали смачивать тампоны в соленой воде и закладывать их в ноздри Алексею. От потери крови Цесаревич потерял сознание, у него, как всегда в таких случаях, поднялась температура. Неожиданно в дверях появился Григорий Распутин, которого о беде предупредила Анна Вырубова.
— Не плачь, матушка, — проходя мимо Государыни, обронил Распутин.
Затем положил руку на маленькую, бледную ладонь Алексея. Тот поднял на него затуманенные глаза.
— Успокойся, Алешенька, — мягко сказал Распутин. Кровь у тебя уже не бежит. Скоро тебе станет лучше. Поспи.
Алексей закрыл глаза и успокоился, чувствуя на своей ладони тепло Распутина. Вскоре он уснул. Превозмогая изнеможение, Императрица поднялась с колен, одарила Распутина благодарным взглядом. Кровь уже не бежала из носа Алексея, он дышал спокойно и ровно. Распутин повернулся к Государю и сказал:
— Езжай в Ставку, с Алексеем все будет хорошо.
Затем поклонился и молча вышел. Кое-как добрался до своей квартиры в Петрограде и сутки не вставал с кровати. Акулина говорила, что такого изможденного и уставшего она его никогда не видела. Даже попить не мог самостоятельно, просил, чтобы она принесла ему воды. Императрица поняла, что, спасая Алексея, Распутин отдал ему все свои душевные силы.
Первый раз Александра Федоровна увидела Распутина в 1907 году. О нем ей много и восторженно рассказывала Великая княгиня Милица Николаевна, жена Великого князя Петра Николаевича.
Милица Николаевна была родом из Черногории. Еще до приезда в Россию она много слышала о русских старцах, почти святых, умеющих толковать Священное Писание и предсказывающих людям их будущее. Будучи мистической натурой, она охотно верила во все мистическое. И когда ей представили Григория, сразу приняла его за такого старца.
Распутин незадолго перед этим совершил паломничество в Святую землю и еще не отошел от впечатлений своего путешествия. Он много и восторженно рассказывал об Иерусалиме, Голгофе, о гробе Господнем. Но Милица Николаевна слушала не столько его рассказ, сколько необычную, сочную, наполненную каким-то особым таинственным смыслом народную речь сибирского богомольца. За каждой его фразой слышалась загадочная недосказанность, будившая тоскующую от роскоши вельможных дворцов фантазию. Она сразу распознала в нем и старца, и русского народного героя одновременно. И, вызывая жгучий интерес, стала рассказывать о нем людям своего круга. При этом нередко дорисовывала портрет Распутина чертами характера, которые придумывала сама.
Милица Николаевна была в то время близкой подругой Императрицы. Она и уговорила ее хотя бы одним глазком взглянуть на богомольного старца. Александра Федоровна согласилась. Но увидела в нем
