Гейб кивнул:
– Я понимаю, почему у нее сложилось такое впечатление. Многие ей в последнее время об этом говорят.
– Естественное предположение, учитывая обстоятельства.
– Вероятно.
– Я сказал ей, что это все чепуха, что ты Мэдисон, а Мэдисоны никогда не женились ради денег. Не такие мы прагматики.
– Верная мысль. – Гейб выдержал паузу. – И как же она отреагировала на это твое замечание?
– Она напомнила мне, что все считают тебя не таким, как остальные Мэдисоны. А я сказал ей, что ты, конечно же, отличаешься от других, но не настолько сильно.
– Что еще она сказала?
– Дай вспомнить. Кажется, она сказала, что «Мэдисон коммершл» – твоя страсть, а когда речь заходит о Мэдисонах и их страсти…
– Ничто не может встать у них на пути. Да, верно. Я слышал об этом. Что еще она говорила?
Переход к ночи наконец завершился. Призраки отступили. Митчелл медленно перевел дух.
– Заявила, что я не прав.
– В чем?
– В том, что я говорил о твоем отношении к «Мэдисон коммершл».
Гейб крепче сжал руль.
– Последний год ты постоянно твердишь мне, что я трачу слишком много времени, обихаживая компанию. Может, ты и прав.
Митчеллу пришлось дважды сглотнуть слюну, чтобы побороть желание сплюнуть.
– Проклятие, сынок! Ты создал компанию с нуля. Ты кровью потел, чтобы доказать кое-что всему этому проклятому миру.
– И что я доказал?
– Ты знаешь сам, что ты доказал. Ведь после того, как ты создал «Мэдисон коммершл», никто уже не может сказать, будто Мэдисонам на роду написано разрушать все, к чему они прикасаются.
– Ты считаешь это главным достижением?
– Да, черт возьми! – Митчелл уставился на дорогу. – Более важным, чем ты думаешь.
– С чего бы это?
– Да уже хотя бы потому, что, когда компания «Мэдисон коммершл» встала на ноги, всякие разговоры о том, что я исковеркал жизнь твоему отцу, а заодно и двум своим внукам, прекратились.
В машине повисла звенящая тишина.
– А что, люди действительно так говорили? Заявляли тебе в лицо?
– Кое-кто и в лицо. По большей части за моей спиной. А после того, как твой отец убил себя и вашу мать на том проклятом мотоцикле, оставив вас сиротами, все местные сошлись на том, что мне вас с Рейфом воспитать не под силу.
– Хм…
– Считалось, что я ничему хорошему не смогу вас научить, потому что брать с меня пример просто не годится. – Митчелл потер подбородок. – Сказать по правде, они были правы. Но что еще мне оставалось? Кому, как не мне, было браться за ваше воспитание, даже если эта работа была мне и не по силам?
– Ты мог просто уехать, исчезнуть из города. Оставить эту работу социальным службам.
– Дерьмо. Внуков не отдают на воспитание государству.
– Некоторые отдают.
– Мэдисоны так не поступают.
Гейб едва заметно улыбнулся:
– Понятно.
Митчелл внезапно ощутил в себе острую потребность объяснить все Гейбу так, чтобы тот понял. Но только нужные слова не шли на ум. Митчелл даже не знал, с чего начать. Он вообще был не слишком силен в словах. Но он должен был хотя бы попытаться высказаться.
– Я вот что хотел тебе втолковать, – начал Митчелл. – Ты ведь не дурак, чтобы тупо следовать моему дурному примеру. И Рейф тоже хоть и шалопай, но далеко не дурак. Я так и рассудил – ребята и сами разберутся, что хорошо, а что плохо. Так оно и вышло. Ты жил своим умом. Сам сделал из себя человека. И себя сделал, и компанию поднял. Создав «Мэдисон коммершл», ты снял с Мэдисонов проклятие. Теперь мы уже не обречены считать себя неудачниками.
– Нет, все не так, как ты говоришь.
– Какого черта? Что значит «все не так»? Ты вернул Мэдисонам честное имя и не смей об этом забывать.
– Не я снял проклятие, – сказал Гейб. – Это ты его снял.
