Хорошо посидели!

Октябрь 1952 г.

Упреки разума

Как хорошо тому, кто верит богу,
Он лишний раз себя перекрестит,
Горячею мольбой уймет свою тревогу,
Спокойно веруя, что кто-то там простит.

А мне покоя нет — душа бездонный ледник
И некого просить: «Прости меня, прости».
Я сам себе судья и сам свой исповедник,
А от себя куда же мне уйти.

Нет! Над самим собой не просто в роли бога.
А общий божий труд — судить людское зло?
Грехов не счесть, людей до черта много.
И всех перепрощать — безбожно тяжело.

Ерцево. 1953 г.

Мираж

Все песок, да песок повсюду,
И небес обесцвеченный зонт.
С каждым медленным шагом верблюда
Отступает на шаг горизонт.
Словно вечность от шага до шага,
Как котел голова горяча,
Иссякает последняя влага,
Соляная верблюжья моча.
Кипятком наливаются жилы,
Солнце жжет через пленку одежд,
Испаряя последние силы
И последние капля надежд.
Только вдруг, за равниной песочной
Контур города — зыбкий, как сон,
Чуть, едва, синевою молочной
На небесною гладь нанесен.
Нет, не бред! И не сонная небыль!
Пусть мираж! Это добрая весть:
Если что отразилось на небе —
На земле оно подлинно есть!

Январь 1954 г.

Студент-заочник

Жил да был студент-заочник
(Пожилой уже),
Изогнувший позвоночник
В долгом зубреже.
Он сидел, корпел, как в бурсе,
Потом лоб мочил.
Все искал он в «Кратком курсе» —
Маркс чему учил?
Выяснял он так безбожно
Истины одне:
«Ну так можно, иль не можно,
Чтоб в одной стране?»
Раз, однажды, он, привычно
По строкам скользя,
Взял и понял преотлично,
Что никак нельзя.
И тогда студент-заочник
Свесил петлю вниз,
Вдел в нее свой позвоночник,
Прыгнул и повис.

Декабрь 1952 г.

Сидор Карпыч похудел…

Как у нашего народа
Небывалая свобода:
Скажешь слово, скажешь два —
И слетела голова.

Сидор Карпыч похудел,
Не находит места.
Он ни разу не сидел —
Значит — жди ареста.

Карп Иваныч похудел,
Не находит места.
Он когда-то уж сидел —
Тоже — жди ареста.

На сосне уселся дятел,