Вопрос поверг ее в сомнение. Интересно, Инес услышит звонок на кухне?
— Конечно, но я очень спешу.
— Я позвоню через минуту.
Выбора нет.
— Хорошо.
Она положила трубку и тут же снова взяла ее в руку, прижав рычаг указательным пальцем. Чем короче будет телефонная трель, тем лучше.
Секунды едва ползли.
Резкое нервное напряжение требовало больше энергии, чем у нее осталось. Сколько, кстати, можно выдержать без сна? А что, если ей не повезло и мужчина, с которым она говорила, знает Линду и догадался, что звонила не она?
И вдруг этот резкий звонок.
— Детский сад в Кортсбаккене, Линда Перссон.
— Это компьютерный центр. Попробуйте еще раз. Я кое-что почистил, так что сейчас проблем быть не должно. Просто введите новый пароль и подтвердите три раза в диалоговых окнах, которые появятся ниже. Хорошо?
— Отлично. Спасибо за помощь.
— Не за что. Мы для этого и существуем.
Ну да, исключительно для этого.
Повесив трубку, она попыталась снова собраться с силами.
Новый пароль для Линды. Проще простого.
Улыбнувшись, она написала слово и повторила его трижды, согласно инструкции.
Почта открылась.
Она быстро навела курсор на папку со входящей корреспонденцией, но ни одного мейла от Хенрика не обнаружила. И в отправленных ничего на его адрес не хранилось. Либо они обменивались этими проклятыми письмами из рук в руки, либо она соблазняла детсадовских отцов с помощью другого ящика. Шлюшка боится потерять работу.
Ха!
Она кликнула на «Создать новое сообщение», открыла портфель, вытащила распечатку и список детсадовских родителей. На то, чтобы переписать письмо, ушло не больше минуты, даже притом что ей пришлось исправить несколько опечаток. Потом она прочитала список родительских адресов. Папа Симона вполне подойдет, так что посылаем ему. И папе Якоба тоже, может быть, тогда его жену будет меньше интересовать обсуждение этого проклятого «Лагеря первобытных людей».
Она кликнула на «Отправить», и письма ушли.
Вот так-то, Линда. Интересно, как ты все это объяснишь.
Она выключила компьютер, сунула письма в портфель и уже собралась встать, когда из коридора послышались приближающиеся шаги. У нее перехватило дыхание. В следующую секунду дверная ручка опустилась вниз. Она огляделась: спрятаться тут негде. В замочной скважине лязгнул ключ. Не раздумывая она скользнула из кресла вниз, под стол. В следующую секунду дверь открылась, и она увидела приближающиеся ноги в комнатных туфлях. Зажмурилась — как будто от этого риск, что ее обнаружат, станет меньше. Впрочем, по крайней мере так она не увидит выражение лица Инес, когда та заметит ее под столом. Этого не произойдет!
Шелест бумаги, которую берут со стола где-то над ее головой. Все взяла? Или что-нибудь забыла? А вдруг Инес понадобится выбросить что-нибудь в мусорную корзину, рядом с которой она под столом и примостилась? Нет, не найдется ни одного вразумительного объяснения, почему она здесь оказалась. Зачем она спряталась, если хотела всего лишь передать сообщение для Черстин? Если Инес ее увидит, все пропало. Месть откроется, как только письма дойдут до адресатов. Господи, что она наделала! Внезапный звук заставил ее в полном ужасе открыть глаза. Нога Инес всего в нескольких дециметрах от ее ног. И снова тот же звук, на этот раз дольше. Мозг отказывался распознавать его — может, это был какой-нибудь особый сигнал, предупреждающий, что через секунду весь мир узнает о ее позоре. Но стоящие перед ней ноги вдруг направились к двери, и в то же мгновение мозг обработал наконец информацию — это звонили в дверь. Как только Инес скрылась из вида, Эва вылезла из укрытия. Ноги дрожали, она бросила взгляд на стол, чтобы убедиться, что ничего не забыла, и поспешила к ближайшему выходу, находившемуся в группе Акселя. Она чувствовала невыносимую усталость, она словно находилась внутри стеклянного шара, и ее мир был как бы отгорожен от того, что раньше считалось реальностью. Страх разоблачения поглотил остатки адреналина, благодаря которому она держалась на ногах. Если получится, нужно хоть немного поспать. Может, в машине? Может, ей стоит уехать подальше и остановиться в безопасном месте, где ее никто не найдет?
Она села в машину и завела мотор.
Несколько часов сна.
Она должна поспать.
А поспав, она поедет домой и устроит для своей семьи маленький пятничный праздник.
~~~
Он лежал в постели голый. В квартире прибрано и чисто, он оставил только простыню. И на стенах пусто — все, во что упирался его взгляд еще утром при пробуждении, исчезло. Осталась лишь тлеющая горка пепла на берегу залива Орставикен. А где-то в Каролинской больнице находилось тело, но оно больше не имело к нему никакого отношения. Оно значило для него так же мало, как и три года и пять месяцев назад, когда он вообще не знал о его существовании.
А скоро и оно станет пеплом.
Но его тело живет. Живет впервые, существует по-настоящему. А не как враг, которому нужно постоянно говорить «нет», обуздывать и принуждать. Оно внезапно получило право на любое желание. В нем пульсировала страсть, которая таила в себе отнюдь не угрозу, а обещание фантастического будущего.
Он положил руку себе на шею, медленно провел вниз к груди и прикрыл глаза. Он следовал за воспоминаниями о ее руке, вниз к животу. Именно так она прикасалась к нему. Именно так ее руки освобождали его.
Почему она не звонит?
Телефон стоял рядом на полу, под прямым углом к ковру, и Юнас уже не знал, сколько раз смотрел на него и накрывал рукой, словно аппарат мог ответить, сколько еще ждать.
Он столько всего хочет. У него множество желаний, и они впервые осуществимы, но все равно ему не остается ничего, кроме ожидания. Это похоже на пытку.
Он подумал о тех прекрасных возможностях, которые подарила ему их встреча. Они никогда не будут разлучаться. Мечты о том, как они все будут делать вместе с Анной, мечты, которые у него отняли, снова обрели шанс. Он снова начнет работать, почтальоном он наверняка устроится без труда, но это будет только начало. Теперь он уж точно сделает то, что давно хотел, — пойдет изучать тригонометрию. Позвонит и запишется на курсы уже в понедельник.
Почему она до сих пор не позвонила?
Он встал и пошел на кухню. Из съедобного в холодильнике нашлись только готовая рисовая каша в пластиковой «колбаске». Судя по сроку изготовления, съесть ее надо было не позднее вчерашнего дня, но ничего не поделаешь. Он выдавил содержимое в кастрюлю.
Какой же он дурак, что не спросил у нее телефон. А что, если она не решится позвонить? Подумает, что он не очень заинтересован, потому что уснул и не попросил номер. Черт, он же даже ее фамилию не узнал. Что ей остается думать?
Странно, что они даже ни о чем не поговорили. Впрочем, он понимал почему. Им столько нужно рассказать друг другу, что пока они предпочли молчать.
