~~~
— Это не я.
Она звонила из таксофона на Центральном вокзале Стокгольма. В трубке замолчали. Она повторила сказанное еще раз:
— Его убила не я.
— Кого?
— Йоргена Грундберга.
Краткая пауза.
— Простите, с кем я разговариваю?
Она огляделась по сторонам. Суббота, народу много. Люди едут домой и из дома, встречаются и расстаются.
— Я Сибилла, та, кого вы ищете. Это не я его убила.
В двух метрах от нее остановился мужчина с портфелем. Посмотрел на свои наручные часы, а потом на нее, давая понять, что торопится и хочет, чтобы она поскорее закончила разговор. Вокруг было множество телефонов, но она обнаружила, что разговаривает по единственному, где не требуется телефонная карточка.
Она повернулась спиной к мужчине.
— Где вы находитесь?
— Это не имеет значения. Я только хочу, чтобы вы знали, что это не я…
Замолчав, она повернула голову. Мужчина не ушел, а в ожидании раздраженно на нее пялился. Снова отвернувшись, она понизила голос:
— Это сделала не я! Больше мне сказать нечего.
— Постойте.
Она хотела повесить трубку, но замешкалась. Ей казалось, она слышит, как женщина на другом конце провода взвешивает слова.
— Почему мы должны верить, что вы действительно Сибилла?
— Что?
— Вы можете назвать свой личный номер?
Сибилла чуть не рассмеялась. О чем речь?
— Мой личный номер?
— Да, сегодня нам уже звонили, представившись Сибиллой. Почему мы должны верить, что именно вы говорите правду?
У нее даже рот открылся от удивления.
— Потому что я и есть Сибилла Форсенстрём! У меня давно не было необходимости пользоваться личным номером, так что я его забыла! И звоню я для того, чтобы вы, черт бы вас побрал, оставили меня в покое!
Она забыла о мужике, который стоял сзади. Развернувшись, увидела, что теперь он притворялся, будто не замечает ее.
— Где вы находитесь?
Сибилла фыркнула и посмотрела на трубку.
— А вот это не твоего ума дело.
Нажав на рычаг, она закончила разговор. Мужчина бросил на нее ангельский взгляд. Она протянула ему трубку.
— Ваша очередь.
— Нет, спасибо.
— Ах нет? Тебе же только что было невтерпеж!
Из кармана его пальто торчала «Экспрессен». Она видела собственный глаз и жуткую челку.
— Ну и на фиг тогда!
Она повесила трубку на место. Тревожно улыбаясь, мужчина отошел в сторону. Нужно срочно исчезнуть. Да, злость лучше, чем страх. Но опрометчивой быть нельзя.
Начиная с этого мгновения она больше не знает, кому и в какой связи известно ее имя.
Какого черта они назвали ее Сибиллой?
~~~
Ей без труда удалось узнать все, что нужно.
Газеты напечатали о Йоргене Грундберге столько, что при желании по этим материалам можно было запросто набросать краткую версию его мемуаров.
До Эскильстуны поезд идет недолго. Большую часть пути она провела в клозете. После того как кондуктор, проверив билеты, открыл туалет, она вышла и села в одном из купе. Ее неожиданное появление ни у кого не вызвало ни малейшего интереса. С тех пор как она догадалась, что щипцами для завивки можно открывать туалеты в поездах, она иногда позволяла себе попутешествовать. Пробиралась в поезд на стокгольмском вокзале и пряталась в туалете. Только однажды ее обнаружили и высадили на вокзале в Халльсберге.
Халльсберг, кстати, оказался вполне ничего.
Почему-то настроение у нее стало намного лучше. Может быть, потому, что она твердо решила не выпускать ситуацию из-под контроля. А может, потому, что потратила последние деньги на гамбургер.
Огромная вилла Грундбергов пряталась за метровым забором из такого же белого кирпича, каким был отделан фасад. Окруженная с обеих сторон замысловатыми фонарями садовая дорожка вела к выкрашенной под красное дерево входной двери, которая плохо сочеталась с черными оконными рамами. На крыше красовалась самая большая параболическая антенна из всех, какие Сибилла когда-либо видела.
Здесь все кричало о недавно обретенном богатстве.
Она довольно долго простояла в сомнениях у каменной ограды. Потом, чтобы не возбуждать любопытства, обошла разок вокруг квартала и во время прогулки приняла решение. Раз уж она сюда приехала, то она сейчас пойдет и попробует получить все нужные ей объяснения. Голова приняла решение легко, а ноги плохо — она вернулась к дому с другой стороны квартала, и мужество снова оставило ее. Темные стекла, черные ставни. Казалось, оттуда за ее сомнениями наблюдают злые враждебные глаза.
Входная дверь открылась.
— Вы из прессы?
Сибилла сглотнула.
— Нет.
Открыв калитку, она пошла по дорожке, стараясь пока не смотреть на женщину, стоявшую в проеме входной двери. Во дворе на полпути к дому располагался метровой ширины бассейн с мраморной римлянкой в центре. По-видимому, когда позволяла погода, римлянка распыляла воду. Но сейчас ей явно было холодно.
Сибилла пересекла двор и остановилась у крыльца. Еще раз сглотнула и подняла глаза на стоявшую перед ней женщину.
— Я вас слушаю. — Женщина не скрывала нетерпения.
— Извините за беспокойство, но я ищу Лену Грундберг.
Женщина переступила с ноги на ногу. Ей было около сорока, и она прекрасно выглядела.
— Это я.
Сибилла почувствовала неуверенность. Не могла сообразить, на что сделать ставку. Может, назваться
